Сердца тьмы

Вилчер Кэтрин

— Я еще не закончил с тобой, Ив. Ты знаешь, что твое неповиновение делает со мной.

— Отвали от меня! — шиплю я, пытаясь освободиться, и с треском проваливаюсь. — Я говорю серьезно, в этот раз.

— Давай посмотрим, насколько ты серьезно через минуту, — говорит Данте, прижимаясь губами к основанию моего позвоночника, и предплечьем все еще прижимая меня к стойке.

Все мое сопротивление испаряется, когда я чувствую, как языком Данте проводит жесткую линию вниз к моей задницы. Он перестает дразнить меня прямо

у входа в влагалище, вместо того, чтобы продолжить, скользит ладонью вверх по внутренней стороне моего бедра и затем начинает трахать меня пальцем. Он поддерживает мучительно медленный ритм, который за считанные секунды подводит меня к самому краю.

— Черт, ох, черт, — беспомощно стону я.

— Вытяни руки над головой, — приказывает Данте, отпуская мои руки.

Словно в трансе, я делаю, как он говорит, кончиками пальцев сжимаю край столешницы, когда мое лоно начинает пульсировать и содрогаться от его вторжения.

— Не кончай, пока я не разрешу… а теперь приготовься.

«К чему?» — смутно думаю я.

Секундой спустя, получаю ответ — когда моя ягодица содрогается от жгучего шлепка. Сила его удара толкает мои бедра вперед, и я ударяюсь о край стойки. В то же время я чувствую, как пальцами другой руки Данте снова погружается в меня. Не давая мне отдышаться, он снова бьет меня. И еще раз. И снова…

Я насчитываю в общей сложности четыре шлепка, прежде чем мой оргазм поглощает меня мощной смесью огня и неистовства. Я погружаюсь в пропасть из-за этой изысканной дилогии боли и удовольствия.

— Я же сказал не кончать, — резко говорит он, пока я лежу, корчась в конвульсиях, на стойке, вцепившись в нее так крепко, как только могу.

— Я ничего не могла с этим поделать, ты садист, раз заставляешь меня сдерживаться!

Он вытаскивает их меня пальцы. Мгновение спустя его руки оказываются на моих бедрах, и он погружает свой член глубоко в меня.

— Бл*ть!

— Что я тебе говорил о ругательствах? — Данте снова шлепает меня по заднице, от его прикосновения у меня на глаза наворачиваются слезы.

— Пошел ты! — я поворачиваю голову в сторону, чтобы посмотреть на него. — Я больше не твой ангел, Данте. Все это больше похоже на то, будто теперь ты мой дьявол.

— Не говори так, — рычит он, прижимаясь бедрами к моей заднице. — Твой свет успокаивает мою тьму, Ив. Когда мы вместе, я почти чувствую вкус всего хорошего, что во мне осталось.

— И что происходит, когда мы расстаемся? — его пистолет лежит в нескольких сантиметрах от моего лица, и ужасные мысли продолжают закрадываться мне в голову. — Сколько людей ты убил за последние два месяца?

— Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы.

— Я чувствовала запах крови на твоей коже в том клубе. Вот почему ты не хотел меня видеть. Ты не был уверен, что твои демоны были вполне удовлетворены. Ты продолжаешь скрывать меня от настоящего

себя, Данте, но разве ты не видишь? Мое воображение намного хуже, чем ты когда-либо будешь.

Наступает пауза, а затем я чувствую, как лбом Данте касается кожи под моими лопатками, когда наклоняется, чтобы накрыть мои руки своими. Он похоронен так глубоко внутри меня, что тупая боль смешивается с чистейшим потаканием ему сейчас.

— Если кто-то и может спасти меня, так это ты, Ив, — бормочет он, утыкаясь носом в мою шею.

— Я не могу спасти человека, который не хочет, чтобы его спасали.

Он отстраняется назад только для того, чтобы снова врезаться в мое тело, полностью заполняя меня.

— Я закончил с этим разговором.

— Не так, — умоляю я, чувствуя, как мои внутренние мышцы снова дрожат вокруг его члена. — Отведи меня обратно в спальню и займись со мной любовью.

Данте снова врезается в меня.

— Мы не занимаемся любовью, Ив. Мы трахаемся. Вот так.

Жестко и грязно. Удовлетворяя эту потребность в нас обоих.

— Возможно, нам стоит все освоить заново. Может быть, мы трахаемся только потому, что небытие, в которое это приводит, позволяет легче забыть, насколько мы разные на самом деле.

Данте ругается и полностью отстраняется, внезапное отсутствие тепла его тела оставляет меня холодной и опустошенной. Я поворачиваюсь и вижу, что он стоит в метре от меня, просто уставившись на меня во всем обнаженном, возбужденном великолепии. На его лице снова появилась эта холодность.

— Неужели это такая безумная теория? — осторожно выдаю.

Он не отвечает. Вместо этого я с растущим недоверием наблюдаю, как он надевает свои джинсы и футболку.

— Мне пора уходить. Передай мне мой пистолет.

— Данте…

— Я попросил тебя передать мне мой гребаный пистолет, Ив.

— Нет, — я подхожу к нему и обвиваю руками его шею, вдыхая его разочарование и гнев, ставя себя между хладнокровным убийцей и его оружием. Я никогда не чувствовала себя более обнаженной и незащищенной.

Данте не отстраняется, но и не отвечает на мои объятия.

— Займись со мной любовью, — шепчу я, и на этот раз чувствую, как все его тело содрогается в ответ.

— Я не могу, Ив… — его голос полон боли. — Простой трах дает мне элемент контроля. Я не могу потерять его рядом с тобой.

— Ты не потеряешь. Я доверяю тебе.

— А не должна, — резко говорит он, отталкивая меня. — Ты понятия не имеешь. Думаешь, твое воображение уносит тебя в темные места? Поверь мне, мои возможности намного хуже.

Он делает шаг ко мне и обхватывает мою челюсть руками, грубо проводя подушечками больших пальцев по моим губам, пока я пытаюсь не отпрянуть. Данте, по крайней мере, на тридцать сантиметров выше меня, и я чувствую необузданную мощь, исходящую от его тела.

Запугивающую меня.