Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
Но с тех пор, как появились пришлые и установили свои порядки, водоемы опустели, а обитавшие в них духи стали по большому счету персонажами легенд и сказаний. Так что Растифу прежде не доводилось встречаться с Госпожой.
И первая встреча могла стать последней.
Чувствуя, как холод от рук Госпожи распространяется вниз по телу, он рванулся всем телом вперед, не устоял на ногах, упал, потянулся к голенищу и закоченевшими пальцами вытащил нож.
Но тут же его запястье обвил тонкий, но чрезвычайно прочный корень. Удавка глубоко впилась в кожу, вздулись вены, затрещали кости. Растиф выронил нож, повернул голову, чтобы взглянуть на того, кто причинил ему нестерпимую боль.
Это было то самое чучело в балахоне. Однако теперь из рукавов и из-под капюшона вырывались длинные корни, один из которых продолжал сжимать запястье Ищейки, другой обвился вокруг его шеи, а третий, извиваясь, угрожающе завис над его головой, метя игольно-острым концом в глаз. Одно неверное движение, и корень тут же вонзится в мозг.
«А это, должно быть, Лесной дядька», — мелькнуло в затуманенном сознании Растифа.
В отличие от водяных духов, лесных еще можно было встретить в непроходимых чащах левобережья. С тех пор, как Священные рощи пришли в запустение, а то и вовсе были вырублены, они в большинстве своем исчезли. Уцелевшие же одичали и мелко мстили людям за причиняемые неудобства. Их жертвами были чаще всего лесорубы, охотники, случайные путники, решившие сократить путь и свернувшие в лесную гущу. Духи могли завлечь в болото или ловчую яму, могли днями водить по кругу. Но, в отличие от сородичей из Кудомского леса, сами не нападали.
Дядька был одним из таких духов — ревнивый хранитель леса и, в общем-то, его хозяин.
Но что они делали в Сандоре, вдали от своих стихий?! Как Хранителю традиций удалось заманить в столицу столь сильных и независимых духов и провести их мимо Деревянных стражей, стоявших у всех городских ворот? И еще: нет ли среди слуг старого Заклинателя Тени, убивавшей по воле хозяина мирных жителей Сандоры?
— Отпустите его, — сквозь плотную пелену донесся до него голос Ингуса.
Марево перед глазами и туман в голове мгновенно рассеялись, корни, оставив на коже красные полосы, ослабили хватку и исчезли под плотным балахоном.
— Я стар и слаб, но не беспомощен, запомни это, — прокряхтел Хранитель. — А теперь уходи.
Растиф поднялся с пола. Второй раз за минувшие сутки ему грубо указали на его несостоятельность.
«Сам виноват. Нужно было иначе вести беседу».
— По городу бродит неизвестный и натравливает на людей прирученного духа, — упавшим голосом проговорил Ищейка. Это был его последний шанс. — Уже погибло несколько человек.
Ингус выдержал внушительную паузу и спросил:
— Ты думаешь это я?
— Я не знаю, — честно признался Ищейка. Теперь, «познакомившись» с Лесным дядькой и Водяной госпожой, он ни в чем не был уверен.
Случайно посмотрев на кота, свернувшегося клубком на коленях старца, он наткнулся на пронзительный взгляд горящих желтых глаз.
«Еще один».
Словно в подтверждение его мыслей изо рта хищника выскользнул, затрепетал и тут же скрылся тонкий раздвоенный язычок.
— В таком случае, ты напрасно сюда пришел: это не я. — Ингус приподнял плед, и Растиф увидел две округлые культи на месте ног. — Я уже два года не выходил в город.
«Почему Никвор об этом не сказал? Разговор с Хранителем традиций мог бы пойти совсем иначе».
— Извини, я не знал… Может быть, подскажешь, кто это мог быть? Думаю, в городе немного Изго… Заклинателей, способных подчинить сильного духа.
— Скажу больше: такой в Сандоре лишь один — это я. Стараниями Братства в Варголезе уже почти не осталось Заклинателей, способных повелевать духами леса. Возможно, ты ошибаешься или твои хозяева намеренно ввели тебя в заблуждение.
— Нет, старик. Я сам видел этого духа прошлой ночью. Тварь, то принимающая человеческий облик, то становящаяся бесплотной, похожей на тень. А еще я заметил, что у нее горящие красные глаза.
— Вот как… — задумался Ингус. — Если бы ты лучше изучал наши традиции, то знал бы, что у лесных духов не бывает красных глаз. Возможно, это порождение Центалы, но я с ними плохо знаком. И я не знаю человека, которому удалось бы приручить тварь из сандорских подземелий. Ты не там роешь землю, Ищейка.
— Что мне делать? — беспомощно пробормотал Растиф.
— Не знаю. Ищи.
— Я найду его, рано или поздно. Но пока я буду его искать, возможно, погибнут новые люди. К тому же я понятия не имею, как одолеть эту… Тень.
— Тут я тебе не помощник…
Растиф, понуро свесив голову, повернулся к выходу.
— Хотя… — донесся до него голос Хранителя традиций. — Есть один… предмет, способный обезвредить любого духа.
Ищейка резко обернулся лицом к Ингусу.
— Говори!
— Говорить особо нечего. Изумрудная улитка — слышал? Нет? Неудивительно. Ее создали те, кого мы называем пимперианцами. Изумрудная улитка не уничтожает духов, она их поглощает. И я знаю, где она находится. Но добыть ее будет непросто. Путь к заветному месту преграждают сильные и коварные порождения Центалы. Многие уже пытались до нее добраться, но безуспешно. Я сам несколько раз ходил за ней. Последняя попытка закончилась тем, что я лишился обеих ног…
— Зачем ты рассказываешь мне об этом? — поморщился Растиф. — Если даже тебе это не удалось…
— Ты нетерпелив и невежлив, — упрекнул его Ингус. — Сначала выслушай, а уж потом делай выводы.
— Извини. Рассказывай дальше.
Хранитель сердито покачал головой, но продолжил.
— Про Изумрудную улитку ты не слыхал. Но, наверняка, знаешь кое-что о хенионе.
Растиф кивнул. Так назывался желтый кристалл, благодаря которому уцелела Сандора. Вблизи хениона цанхи становились беспомощными. И чем выше над землей этот кристалл, тем дальше распространялось его воздействие. Великие мастера установили хенион на вершине обелиска так, что ни один цанхи не мог творить чары в пределах столицы.
— Предателям удалось разрушить обелиск, — говорил между тем Ингус, — хенион упал на землю и разбился на три части. Один осколок установили на шпиле королевского дворца. Судьба второго мне неизвестна. А третий хранится в Прайе. Принеси мне его, и я скажу, где искать Изумрудную улитку…
Глава 7
Когда подземные твари набросились на меня всем скопом, я мечтал лишь об одном: скорее бы все закончилось. И сокрушительный удар огромного уродца принес долгожданное избавление.