Сердце бури
Шрифт:
— Люка здесь нет, — тихо сказала она, глядя в глаза юноше одновременно с осуждением и с мольбой. — Пожалуйста, не кричи так, не то тебе станет хуже.
Внезапно дверь медотсека отъехала в сторону, и на пороге появился привлеченный шумом C-3PO, которого тут же встретили две пары человеческих глаз, глядящих одинаково свирепо. Задержав взгляд на Бене, дроид тихо ахнул.
— Выйди, Трипио, — приказала Рей, чувствуя, что сама готова сорваться на крик.
По лицу Бена было отчетливо видно, что тот, если бы мог говорить, высказался бы примерно так же. А то и вовсе не ограничился бы коротким
Тот явно замялся.
— Но госпожа…
— Выйди немедленно.
Робот попятился к двери.
Когда они вновь остались одни, девушка обреченно вздохнула.
— Хорошо, я расскажу все. Но пообещай не кричать больше.
Кайло выразительно моргнул — только так ему и оставалось продемонстрировать согласие.
Рей, помедлив, убрала руку и немного отодвинулась от него. Бен дышал тяжело, взволнованно.
— Ну! — требовательно прохрипел он.
Переведя дыхание, Рей приступила к рассказу…
Лицо темного рыцаря не дрогнуло не на секунду, пока ее речь не прервалась окончательно. Но затем, когда Рей все же умолкла, Кайло посмотрел на нее странным, пугающим, стеклянным взглядом.
— Это — все? — он тяжело сглотнул.
Рей почувствовала, что не может говорить. Ей болезненно свело горло.
— Он хотел, чтобы ты знал, он считал тебя правым… — через мгновение выдавила она, кое-как совладав с собой.
— Правым? — с сомнением переспросил Бен.
Рей внезапно подумала, что в его устах это слово звучит как-то жалко и даже глупо.
Девушка кивнула.
— Во всяком случае, больше, чем он сам. Мастер… он сказал, что, случись вам вступить в поединок, ты бы его одолел.
— Слабое утешение, — ядовито подметил юноша, не поворачивая головы. — Оставь меня… — прошептал он.
— Что, прости? — Рей услышала его тихие слова, но переспросила в надежде, что, быть может, она все-таки ослышалась.
Ей казалось немыслимым бросать его в такой тяжелый момент. Рей не просто понимала, она чувствовала, каково ему сейчас. И проклинала свое бессилие. Она ненавидела себя за то, что не может помочь. Не может даже просто успокоить его, зная, что он раскусит любую ложь, а правда, увы, неутешительна.
— Пожалуйста, уходи… мне сейчас тошно тебя видеть, — повторил Бен чуть громче. Его голос полнила сухая горечь.
Он не мог сдерживаться долго и хотел лишь, чтобы мусорщица оставила его одного. Чтобы она не увидела его лица, искаженного рыданиями.
— Пошла вон! — вскипел наконец Бен, видя, что девчонка не двигается с места. — Убирайся!..
Рей вздрогнула и автоматически направилась к выходу, с каждой секундой ожидая, что он одумается и задержит ее. Но этого не случилось.
***
Когда девушка вышла, он не заплакал, нет. Скорее, мелко задрожал, уткнувшись левой половиной лица в плоскую подушку у себя под головой. Горе вновь и вновь сводило душу судорогой.
Он прогнал ее. Прогнал!
Так и надо, он правильно сделал. Он ненавидел ее, ненавидел! Хаттова девка! Джедайская погань! Ничтожная навозница! Дрянь… И что только она о себе возомнила? Что сделается ангелом-спасителем? Что будет из милости заботиться о нем, безнадежном калеке — кормить его с ложки и выносить за ним горшок? Нет, только не это! Он скорее бы тысячу раз умер, чем осмелился показаться ей на глаза в таком виде, как сейчас. Или она полагает, что он не догадывается, что произошло? Оставался лишь небольшой шанс, что со временем к его телу вернется доля былой подвижности. Глупая надежда на удачу. Но даже для этой удачи потребуются годы.
Нет, пусть лучше она уйдет! Пусть оставит монстра погибать, как звери оставляет раненых, чтобы те не мешали передвигаться всей стае. Он это заслужил…
Проклятье! Он в самом деле заслужил, заслужил, заслужил свою участь! Он столько лет преследовал ложную цель, гонялся за тенью человека, которого, по сути, и не существовало никогда. Он пытался обогнать ветер, но провидение безжалостно его посрамило.
Он воспевал память деда, не ведая, что тем самым предает его. Дурак, он разглагольствовал о славе Вейдера, не представляя, какое это святотатство. Теперь он лишился всего: веры, власти, права пользоваться Силой. Наконец, замок отнял у него незыблемое от природы право управлять собственным телом; а еще — отныне и навек, право спокойно спать, не терзаясь кошмарами и не мучаясь от голоса совести. Это хуже, чем смерть.
Впрочем, нынешнее его состояние немногим отличается от смерти. Яд убил его. Иссушил, выпил до дна. Каким-то немыслимым образом Люк Скайуокер возвратил его душу, но не смог оживить тело, обреченное медленно гнить год за годом в таком вот промежуточном положении.
Скайуокер мертв. Свершилось то, к чему Кайло Рен шел на протяжении шести лет. Шел неистово, переступая через трупы. Но должен ли он радоваться теперь? Нет, зная, что Люк погиб, одна половина души его племянника — темная половина — сожалела о том, что последний джедай пал не от его меча, а другая, светлая половина отказывалась принимать эту жертву. Тем более ради того убогого существования, которое и жизнью-то назвать нельзя.
Весть о смерти Люка застала Кайло врасплох, обезоружила. Юноша не знал, что ему думать. Боль заполняла его душу. Страшный клубок, состоящий из самых замысловатых переплетений чувств — вроде досады, ощущения несправедливости, граничащего со стыдом, и невыносимой беспомощности — безжалостно разрывал ему грудь.
Он был готов к смерти. Он был готов к боли. Но оказался не готов к такому…
Какое право имел Скайуокер, этот ничтожный, лживый человек, принимать решение за него? За саму судьбу, за саму Силу? Как он посмел сделать то, что сделал? Как он мог… как мог пойти против общеизвестных законов справедливости, обрекая того, кто заслужил смерть, на неполноценную жизнь и долгую муку один на один со своей памятью?
Вот теперь слезы полились из бархатных глаз — больные, обжигающие слезы. Они не приносили облегчения, лишь усиливали жжение в груди.
Его приговорили к казни. Его приговорили к страданиям. Приговор был справедлив и правомерен. Никто не осмелился бы опротестовать его, ни одна душа во всей галактике…
Люк Скайуокер… его наставник, его приемный отец, опора для маленького Бена… как он посмел? Как он мог?..
А девушка… как она могла остаться, когда должна была бежать от него подальше, на самый край галактики? Чего она добивается? Что за немыслимая пытка — пытка милосердием?