Сердце бури
Шрифт:
А если республиканский флот и флот Сопротивления — это все-таки не одно и то же… что сказать, в этом случае все эти красноречивые разговоры тем более не имеют ценности.
Лея была категорична в своих суждениях. Пожалуй, даже слишком категорична, если принять во внимание, что еще совсем недавно она сама частенько пускались в красивые суесловия.
Потом состоялось подписание разного рода документов — безусловно, важная, хотя и не особо занимательная часть.
Корабли, вокруг которых и затевалось все действо, пристыковались к Штабному фрегату Сопротивления
В завершении официальной части церемонии руководству Сопротивления и, в частности, командному составу «Второго дома» было предложено совершить небольшую экскурсию, чтобы воочию увидеть возможности новых корветов и их боевые преимущества.
За торжественной частью последовала рутина: бесконечные совещания, обсуждение стратегии грядущей кампании. Генерал Органа опять-таки почти не принимала в этом участия, хотя по приглашению Джиала иногда присутствовала в брифинг-зале и слышала все, что там говорилось.
Только один раз кто-то из приезжих — кажется, как раз Диггон, будь он неладен — намекнул, что наличие на совещании генерала Органы, формально не являющейся больше членом Сопротивления, не совсем корректно. На что адмирал Акбар ответил, что в рядах бойцов Сопротивления не отыщется никого, кто не доверял бы Лее Органе, быть может, даже больше, чем ему самому. На этом вопрос был закрыт.
Однажды новый глава Сопротивления выразил пожелание поговорить с Леей с глазу на глаз.
Когда та показалась на пороге его апартаментов, пожилой каламарианец немного замялся.
— Речь о названиях новых корветов, — тотчас пояснил он. — В сущности, пустяк, но все же…
Понятно, что, коль скоро корабли безоглядно переходят в ведение Сопротивления, то к руководству организации перешло и почетное право назвать каждый из них.
Лея промолчала, сухо сглотнув. Единственное, о чем она могла думать — как бы удержаться и не оскорбить Джиала непроизвольной демонстрацией своего истинного отношения к этим проклятущим кораблям, которые — так уж получилось — встали на пути «Нефритовой сабли».
На пути Бена домой.
Акбар продолжил, тщательно выбирая слова:
— Большинство офицеров проголосовали за то, чтобы присвоить трем быстроходным CR90-корветам имена самых первых основателей Альянса.
Лея одобрительно кивнула.
Речь шла о людях, каждый из которых был по-своему дорог ей. «Мон Мотма», «Бейл Органа» и «Падме Наббери» — ее наставница и подруга, ее приемный отец и ее кровная мать. Хотя несчастная госпожа Скайуокер не дожила до того дня, когда их совместные усилия начали приносить плоды, она тоже стояла у истоков сопротивления деспотии.
— Но мы никак не могли придумать название «Молотоглаву». Пока на днях Силгал не предложила мне… — Акбар смущенно покашлял. Круглые желтые глаза его широко заморгали. — Однако она предупредила, чтобы я сперва обсудил эту затею
Органа уже догадалась, к чему он клонит.
— Вы полагаете, что это название будет способствовать поднятию боевого духа? — спросила она, вдруг как-то по-дурацки улыбнувшись.
— Не сомневаюсь, — уверил ее Акбар. — Уж что-что, но внушать надежду даже в самой отчаянной ситуации ваш покойный супруг (а генерал Соло был вам настоящим супругом, кто бы что ни говорил) умел, как никто другой.
Лея горделиво вскинула подбородок. Бархатные глаза заблестели слезами.
Ей живо вспомнился Явин.
========== Глава III ==========
Темный и мрачный, полный призрачных силуэтов лес безвозвратно сомкнулся над ними. Рей и Финн едва волочатся через сугробы, высоко поднимая колени, чтобы не споткнуться, и в изнеможении хватаются друг за друга. Одно хриплое, равное дыхание вторит другому. Они знают: нельзя останавливаться. Пусть на исходе сил, пусть толком не ведая, куда, но надо двигаться. Вперед, не останавливаясь — пока дышишь, пока живешь. Иначе монстр настигнет их.
Перед глазами у Рей все еще стоит лицо монстра, охваченное огнем ярости и безудержной жаждой убийства. В тот миг, над осциллятором, когда он услыхал ее отчаянный крик и, подняв голову, встретился с ней взглядом, девушка ясно прочла на этом лице пламенные письмена боли и смерти.
Ее боли и смерти.
Это лицо… молодое, открытое, располагающее, человеческое лицо — это оно было маской. Открыв его, монстр пытался утаить свой истинный облик, однако кровь отца, что он пролил, расставила все по своим местам.
Должно быть, если им все же случится выжить здесь, во мраке и безнадежности планеты-убийцы, это лицо будет преследовать ее в кошмарах до самой смерти…
— Стойте.
Впереди появляется черный силуэт. Дыхание Рей на миг замирает. Она чувствует себя загнанной в ловушку. Монстр здесь, он сумел их найти. Теперь им не спастись.
Сквозь полумрак Рей с ужасом видит, как монстр тянется к световому мечу. Не отдавая себе отчета, она хватает бластер, который тут же вылетает из ее руки и приземляется в снег. Испуганная девушка не успевает ничего понять прежде, чем толчок Силы отбрасывает ее назад, немилосердно впечатав в дерево.
Словно во сне, она слышит, как Финн трясет ее и зовет: «Рей! Рей!» Но ее тело сковано болью и бессилием. Она не может пошевелиться, не может отозваться, не может даже открыть глаза.
Ее слуха касается оглушающий треск страшного алого сейбера. И легкий гул другого оружия, которое, признаться, она и не мыслила тут повстречать.
— Этот световой меч… он мой!
— Тогда отними его.
— Я убью тебя за него.
Голос монстра обжигает гневом, и в то же время в нем звучит ледяная уверенность. Огонь и лед, извечно противостоящие друг другу, непостижимым образом соединились в этом человеке, лишив его человечности, искажая его душу сводящим с ума противоречием.