Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]

Алехин Леонид

В тот же год старейшины забрали у вдовы одного из сыновей. Того, кого они до сих пор считали корп-дериахом, повинным в смерти собственного отца. Его ждала пещера Змея, если бы не бродячий цирк, чудом оказавшийся в наших краях. Его хозяину был нужен мальчишка на подхвате. И старейшины продали «подменного человека» циркачам, убив разом двух зайцев. Отвели беду от клана и поправили свои дела.

Оставшемуся брату было предназначено со временем стать новым кузнецом. Благо он во всем наследовал своему

отцу. Кроме одного. — Дан криво усмехнулся. — Его вовсе не тянуло продолжать отцовское дело.

Куда больше наковальни и молота мальчишку привлекала пара чудом завалявшихся в доме кузнеца книг. По ним он с помощью матери, владевшей кое-как грамотой, выучился читать. Из них он узнал о мире за частоколом своей деревни. Полюбил его. Так сильно, что однажды решил повидать этот мир сам. От края до края. И найти в нем своего брата, которого он любил не меньше.

— Мальчишка этот был ты, Дан? — не выдержал Миха.

— И да, и нет, — покачал головой гигант. — Мальчишку тогда еще не звали Дан, у него было другое имя. Ему еще много предстояло увидеть и пережить, чтобы стать мной. И обрести утраченного брата.

Дорожный Рыцарь улыбнулся. На этот раз широко, по-настоящему.

— Вот Молотом его тогда уже называли. Он украл инструмент из отцовской кузницы и проломил им частокол, перед тем как убежать. Было Молоту тогда четырнадцать лет.

— Мне тоже четырнадцать, — гордо сказал Миха. Дан-Молот внимательно смотрел на него.

— Думаю, и за твоей спиной сыщется сломанный частокол, мой молодой друг, — сказал он.

Как черту подвел.

МИХА АТМОС, СЫН АЛАНА АТМОСА

6

Миха всенепременно собирался узнать, что же случилось дальше. Как складывались поиски Дериха и откуда взялся железный «Молотобоец». Вопросы так и теснились у него в голове.

Им помешали. Оглушительно хлопнув дверью, в кедровом зале объявился верный спутник Дериха и Дана. Сквайр Тинкин. В неизменном балахоне, камзоле, шляпе с двумя перьями. И с длинной палкой.

«Держись от нее подальше, малыш, — предостерег он однажды Миху по поводу палки. — Оса не любит чужих».

Обиднее всего было, что Тинкин, на вид никак не старше двадцати лет, назвал Миху «малышом». А посох, возлюбленную свою Осу (что еще за имечко для палки?), он все равно никогда не выпускал из рук. Даже во сне.

В общем, Миха недолюбливал зеленого сквайра.

— Салют тебе, Дан! — Тинкин с маху плюхнулся на лавку. — Привет, малыш. Пиво?

Он сунул нос в кружку Молота.

— Сходи на кухню, тебе нальют, — горец накрыл кружку ладонью. — А лучше просохни хотя бы денек.

— Я за сегодня не выпил ни капли, — возмутился Тинкин. — Не считая кружки скверной бормотухи,

разливаемой возле Котла. Местные жители уверяют, что это сидр. Не понимаю, откуда сидр в краю, где нет и не может быть яблок. Из шишек они его, что ли, гонят?

— Ты был у Котла. Какие новости?

— Новости, — Тинкин замялся. Михе показалось, что за его напускной беззаботностью что-то кроется. — Новости есть хорошие, есть так себе и есть очень скверные. С каких начнем?

— Давай с хороших.

— Нашу грамоту приняли. Мы — участники Турнира.

— Это правда хорошие новости, — Дан стукнул кулаком по ладони. — Отличные новости. За это я даже разрешу тебе выпить.

— Погоди. Еще не все. Вот тебе на сладкое — Виг Бартей не приехал за Чашей.

— Дану?

— Вести из первых рук. Служанка Управителя Горобея, ты должен ее знать. Черненькая с…

— Без лишних подробностей.

— Слушаюсь. Так вот, на Юге намечается крупная заварушка. Обещаны немалые деньги. Виг подался под знамя мантикора. Говорят, ходит теперь в капитанах.

— Ясно, — Дан побарабанил пальцами по столу. — Одной головной болью нам меньше. Что там дальше? Трави.

— Дальше хуже, — Тинкин поморщился. — Тебе особенно, думаю, будет неприятно, дружище. Толстого Карева тоже не будет. Не спеши радоваться. Совсем не будет. Спекся наш Толстяк.

— Где? Как? — Все хорошее настроение Дана сняло враз.

— Моя чернавка не знает подробностей. Шел с купеческим обозом из Самана в Хамон, в болотах их ждала засада. То ли засадили в него «перстом», то ли утонул. Шутка ли, в болота на «Крушителе».

— Эх, — только и сказал Дан. — Карев, Карев…

Взял со стола кружку и выплеснул остатки пива на пол. Знакомый обычай. Так делают Следопыты, когда кто-то свой не возвращается из обхода.

Помолчали.

— Ладно, давай, что там дальше, — нарушил тишину Дан. — Хуже не будет.

— Ошибаешься, — Тинкин смотрел вниз, под стол. Вертел посох между ладоней. — На доске участников я видел грамоту с Черной Рукой.

Молчание на сей раз держалось дольше. Оттенок у него был другой, не печальный, грозный.

— Ты не ошибся?

— Я бы рад. Но нет. Да и на улицах уже шепчутся о Железноликих.

— Что такое Черная Рука? Кто такие Железноликие?

Дан и Тинкин обернулись к Михе.

— Слушай, малый, — сказал сквайр. — Может, тебе пойти прогуляться? Поесть сахарной ваты?

— Пусть сидит. Тебе-то что?

— Ну уж нет, — Миха изо всех сил старался не показать обиду. — Вы тут разговаривайте. Я пойду. Поем ваты, ага.

Он вышел из-за стола и быстро затопал к выходу. Сжал со всей силы зубы. «Жаба, лягушка болотная, склизкая. Пропойца», — бормотал он про себя в адрес Тинкина.