Сердце Ёксамдона
Шрифт:
— Ещё чего, — проворчал Мун.
— Привет! — человек выглянул из-за Муна и слабо махнул Юнха. — Я Ли Кын, я…
— Убирайся, — прервал его Мун.
— Я могу помочь! — тут же вскинулся Ли Кын. — Медлить нельзя, время-то уходит.
— И что ты сделаешь?
— Я могу изгнать их, — уверенно заявил Ли Кын. — И занять их место, чтобы вылечить его тело и сохранить. Чтоб душе было куда вернуться.
— Что он сказал? — Юнха думала, что выкрикнет это в ужасе, но вышел только хриплый шёпот. Она дёрнулась к Санъмину, но Мун опять поднял руку предупреждающе.
Сам
— Его душу исторгли, — произнёс он тяжело и неохотно. — И заполнили тело вот этим.
Он указал на что-то, и Юнха напрягла зрение.
Это что-то было уже почти целиком в тени, так что заметить его можно было, только вглядываясь специально.
Оно походило на червя. Очень большого и толстого. В сумраке его тело было серым, перетяжки сидели на нём глубоко, кажется, на одном его конце, чуть толще второго, было что-то… что-то особенно неуместное.
Если Юнха не обманулась, оно напоминало крошечное лицо.
Она отвернулась с отвращением.
— Что они такое?
— Чей-то инструмент, — подал голос Ли Кын. — Ничего выдающегося, но эффективный. Твой друг сопротивляется. Непохоже, что им удалось легко прорыть ход в его сердце. Но они смогут рано или поздно, поэтому вам нужна моя помощь.
— Разве ты не можешь ему помочь? — она обращалась к Муну. Тот дёрнулся, опустил голову и плечи и ответил глухо:
— Нет. Если бы мог — не стал бы разговаривать с Кыном.
От этих слов Ли Кын явно приободрился.
— Либо он умрёт, либо черви займут его тело, — он отодвинулся от стены, осторожно обошёл Ок Муна и бесстрашно встал рядом с Санъмином. В глазах Ли Кына наконец-то мелькнуло что-то, кроме любопытства. — Так мне приступать?
— Ты просто хочешь выслужиться.
Ли Кын посмотрела на Муна, пожал плечами и ответил спокойно:
— Пусть даже и так, разве я не прав? Лучше уж я помогу ему сейчас, подлечу его и займу его место на время. Помогу вам с тем, чем вы тут занимаетесь… или пытаетесь. Чем ты отправишься под Западные небеса искать его перепуганную душу, а потом потащишь обратно, чтобы запихнуть в искалеченное тело. И даже если обернёшься быстро, продержится ли он?
Юнха слушала его, и слёзы наворачивались у неё на глазах. Заболело сердце, будто от него пытались оторвать что-то, вросшее давным-давно, необходимое.
— Он говорит правду? — с трудом спросила она.
Мун кивнул коротко.
— Лучше уж его вариант, — признал он. — Но Ли Кын — не тот, кому следует слепо доверять.
— Эй! — возмутился Ли Кын, но Юнха уже заговорила:
— Тогда пусть делает, что умеет.
Ли Кын бросил взгляд на Ок Муна, убедился, что возражений нет, и осклабился.
Свет снова мигнул, всего на мгновение, но за крошечный миг темноты Ли Кын выцвел и потерял чёткость. Он сделался серебряным туманом, что извивался толстой змеёй в воздухе, свивался в кольца и скользил, и потом опустился на тело Санъмина.
Оно затряслось.
Прижимая её голову к своей груди, он шепнул:
— Теперь нельзя мешать.
Юнха перестала видеть, что происходит, но она слышала глухие удары, шорох, с которым одежда тёрлась об асфальт, потом — склизкие звуки падения чего-то — один за другим, и хрипы.
Она вцепилась в футболку Ок Муна что есть силы и замотала головой, отгоняя эти звуки.
И не сразу заметила, как они стихли.
Когда Юнха осмелилась обернуться, она ещё успела увидеть тающие бесшумно куски чего-то чёрного и серого.
Тело исчезло, в тупике осталась лишь человеческая фигура, стоящая в тени. Вот человек сделал шаг, входя в пятно света, и Юнха увидела лицо Санъмина.
Она могла бы обмануться, что это и в самом деле он, если бы не знала его с детства. Всё было очень похожим, очень знакомым… и недостаточно. Крохотная доля процента отличий — ей этого хватило, чтобы испытать ужас, от которого зашевелились волосы и гусиной кожей покрылось тело.
— Ты не он, — прошептала Юнха, содрогаясь.
— Конечно, — кивнул «Санъмин». Он чуть наклонил голову, рассматривая Юнха, потом будто прислушался к чему-то и поморщился:
— Ему не нравится, что я похож на него. Он думает, тебя это будет пугать. Я могу сделать так, что ты увидишь меня, а не его.
— А остальные?
— Не каждый может увидеть правду, даже если я сам захочу её показать. Но ты сможешь. Так?..
Она кивнула.
По телу «Санъмина» пробежала рябь — и его рост, фигура, черты лица стёрлись и соткались в воздухе заново, но иными. Теперь Ли Кын был снова собою, только одежду он оставил ту же, что носил Ким Санъмин.
— Всё это иллюзия, — произнесла Юнха, одновременно зачарованно и с лёгким отвращением.
— Скорее, её развенчание, — хмыкнул Ли Кын.
Он снова сморщился и пожаловался:
— У него в мыслях сплошной хаос. Мне нужно время, чтобы покопаться в этом и лучше изображать Ким Санъмина.
— Он помнит, кто на него напал? — спросил Мун. Он всё ещё держал Юнха за плечо, будто забыв об этом.
— Последним он видел того, кого называл начальником Кимом, — подумав, поделился Ли Кын. — Но нападение червей в его памяти не осталось… и хорошо, — заключил он. — Зато тут много о том, что он собирался вам рассказать. Я изучу это к утру.
Голос его зазвучал деловито. Ли Кын ранее явно не врал: собирался по уши влезть в их дела.
Юнха почувствовала, как напряглось тело Муна. Ему не нравился энтузиазм этого... нет, не человека, так его не стоит называть. Существа.
— Не перенапрягись, — бросил Мун.
Он расслабился, вздохнул и наконец выпустил Юнха. Странным образом, теперь ей стало как-то неуютно. Как будто прикосновение Муна мгновенно превратилось в привычку, и без него мир уже не тот, каким был задуман.
Юнха отступила на шаг: глупые мысли, сейчас особенно неуместные.