Сердце из стали
Шрифт:
Клэр пожала плечами. В общинах все же случалось разное, но всем противозаконным там занимались обыкновенные люди в обыкновенной форме. Тут хулиган сменился на Салли. Судя по цветности, тот был настоящим преступником. Третье предупреждение, хоть бы сказал, глупое создание. Клэр взлетела по ступенькам, представилась бесчувственному оку наблюдения, наврала, что послана университетом (а что, имела право, студента должен был кто-то выручать). Око нехотя пискнуло и пустило ее внутрь.
Остальные проверки (их было шесть, включая осоловелых дам, наполовину погруженных в под-сон) Клэр проскочила легко. Размахивала удостоверением и кричала о своих исключительных правах. Добралась наконец-то до нужного зала и выдохнула с облегчением: какаду был весел и выговаривал полицейским. Клэр только в этот момент поняла, что у сердце сбоит прошивка, оно стучало адским набатом, отдавалось в ушах, висках, никак не желая противодействовать выбросам адреналина.
Какаду увидел ее, смешно и неловко махнул крылом, и чертов протез разошелся еще сильнее. Клэр сделала глубокий вдох, подавила панику: не та
настройка, убить протез не способен, – и задержала дыхание. Ей с детства были известны всякие приемчики, вроде этого, насытить кровь углекислым газом и унять свое несовершенное сердце. Генетическая аномалия, которую поколение за поколением довольно успешно нивелировали при помощи мода. Деда Клэр даже прозвали Железным Феликсом, потому что у него оказались спротезированы обе руки и правая нога (производственная травма), и она долго искала, откуда пошло такое странное прозвище. Разве железяка может быть счастливой?
Ее, впрочем, была. Клэр аккуратно постучала в стекло, потом приложила к нему удостоверение, и один из полицейских открыл дверь.
– Здравствуйте, меня зовут Клэр Рейес.
– И вместо сердца у нее – пламенный мотор, – брякнул Салли.
– Этот человек опять вас оскорбляет, – заключил усатый полицейский.
– Ты подумай, Джей, сколько денег они тратят на то, чтобы сделать пропуск, – протянул второй, не выпуская из рук удостоверение Клэр. – Это, наверное, синтетика настоящая!
Клэр не стала уточнять, что это была настоящая кожа. Университеты позволяли себе и не такое. А защитники прав животных дискуссию, в основном, вели из подов и помешать никому не могли.
– Господа, я преподаватель этого человека. Вся его вина в том, что он достаточно поздно выбрался из своей родной общины и не привык к общению.
– Доктор Рейес, – начал было усатый, но она и слова не дала ему вставить:
– Дослушайте до конца, все документы перед вами. Я проведу с ним курс по гендерно-нейтральной лингвистике. Передо мной нарушения нет, перед обществом оно сомнительно. Другой вопрос, что те, кто раньше сталкивался с этой проблемой, не приняли мер. По законам общины Салливан еще несовершеннолетний, поэтому я забираю его, причем немедленно.
– Точно, доктор дело говорит, – наконец отвлекся от удостоверения второй полицейский, – смотри, в этом его Хейвене совершеннолетие не как у всех, а доктор, похоже, дело знает, Чак, ну давай отпустим эту гендерную неразбериху, всем же лучше будет.
Усатый вздохнул, перевел взгляд с какаду (тот хохлился и смотрел в пол) на Клэр, нахмурился – и вот уже под стеклянному экрану бежали заветные слова и цифры.
– Большое спасибо, – сказала Клэр, протягивая руку какаду. – Мы, пожалуй, пойдем, я занесу на выходе рапорт о вашей похвальной работе.
Полицейские просияли, и Клэр порадовалась, что родители заставили вызубрить не только внутренний кодекс их общины, но и «Правила поведения во внешнем мире». Первым там шло милейшее утверждение, что любой объект или субъект враждебен или опасен, если не сказано иного, а вторым – что данного субъекта или объекта необходимо расположить себе. Клэр поежилась от неприятных воспоминаний (правила шокировали всю их разношерстную компанию), развернулась и пошла через анфиладу электронных дверей, распахивающихся перед ней заблаговременно. Какаду радостно потопал вслед. Уже на пороге их догнал усатый, отдал забытое удостоверение.
Выйдя из участка, Клэр вдруг поняла, что до сих пор босиком, а туфли так и цепляются каблуками за ремень сумочки. Без каблуков разница в росте казалась совсем удручающей. Впрочем, не собирался же он ее целовать прямо здесь! Иначе дела их обстояли совсем нехорошо, да и фамилия у Салливана была не то чтобы очень, Рэнд.
– Клэр, – позвал Салли, солнечно улыбаясь. – Клэр.
Она хотела откликнуться, но он согнулся, кажется, вдвое и все-таки ее поцеловал. Она ждала, когда взвоют сирены, и усатый примчится задерживать их как нарушителей какого-нибудь порядка. Ничего не случилось, и тогда она встала на цыпочки, обняла Салли рукой за шею и ответила на поцелуй. В этом не оказалось ничего постыдного или неправильного, обычный очень, очень сладкий поцелуй, и он наконец выпрямился, придерживая ее за талию, и она взмыла в воздух, а ради этого стоило ждать всех самолетов мира и те одинокие сорок минут до участка.
– Доброе утро, – поздоровалась Клэр.
Студенты дружно притихли. Впечатление, по всей видимости, она произвести успела.
Салли сидел на прежнем месте и, улыбаясь, смотрел в пол. У Клэр по этому поводу было очень много вопросов, мальчишка ведь еще и несовершеннолетний оказался, мало того, что из Хейвена. Поцелуй, ему, конечно, не повредил. Но эти планы! Встречаться он с ней собрался. А с ним хлопот не оберешься, заниматься, объяснять, что любой промах ведет к несоразмерным последствиям. Хорошо еще, что «Саникорп» лоялен к общинникам. Клэр потерзала пальцами планшет и поняла, что сегодня отклонится от плана.
– Друзья, кто может дать краткую характеристику по вопросу гендерной идентичности? Элла?
Клэр имела достаточно посредственную память на лица, но приучилась прятать недостатки. Вот и сейчас Элла, на самом деле, конечно, Эл, симпатичный гендерно-феминный парень, аж головой замотал от удивления. На деле-то Клэр запомнила его одного.
– Ну, гендерная идентичность… Или доктрина настоящего пола… – он замялся.
Клэр лишний раз порадовалась, что «Саникорп» не может влезть к ней в голову, ведь в ней творилось то, что у Салли было на языке. Она делила мир согласно биологии.
– Смелее.
– Я вот иллюстрация, – отозвался он.
На мгновение в аудитории воцарилась абсолютная тишина, а потом грохнуло. Смеялись, конечно, общинники, такие же, как сама Клэр или Салли. Для всех остальных революция состоялась давно, девушка не была парнем, да и слова давно отправились в утиль.
– Вы из общины Димитрово, я вижу? – поинтересовалась Клэр, быстро вызывая список учеников. – Сами не привыкли?
– Немного, – отозвался парень. – Только она «Дмитров» называется. Ну, дело в том, что биологический пол не соотносится впрямую с полом реальным, и каждый волен выбрать, что именно он за существо и не подвергаться э-э-э… остракизму за совершенный выбор. Это весьма упростило взаимоотношения между полами, вот, собственно, и я…