Сердце из стали
Шрифт:
Коридор озарился трехмерной траекторией пути Клэр через Лондон на такси.
– Простите, это мой коллега Макс, он всегда такой. А я Лиза, – представился второй, и Клэр на мгновение услышала, каким смехом разразился бы Салли.
Внизу груди снова заныло.
– Простите, – вежливо сказал Зубарев. – Мы идем на операцию, она не займет более часа.
Макс, гендерно-маскулинная девчонка, смешно захлопала ресницами и приоткрыла рот маленькой «о», призванной выразить полнейшую досаду.
– Сам приведу ее к вам,
Полицейские затрясли головами, Макс наконец выключила планшет, и Зубарев направился быстрым шагом мимо них. Клэр оставалось только поспевать.
Как многие профессионалы, на упрямство он реагировал собственным, будто обижался в ответ, что его не послушали, не вняли совету, и теперь неосознанно мстил. Клэр почти бежала.
– Игорь. – Она нагнала его с трудом. – Игорь, постой. И перестань уже сердиться. Я потеряюсь в ваших лабиринтах, будет скандал с полицией, кому это надо.
Зубарев чуть замедлил шаг. Опустил голову, улыбнулся по-стариковски.
– Я не хочу ставить модификации на тебя, Клэр. Ты одно из нормальных, прекрасных чудес, которые нам еще остались. Мне претит делать из тебя…
– Толерантность ноль четыре, – невесело отозвалась Клэр. – И она наступит раньше третьей. Просто я так придумала, что она четвертая. Твои слова будут преступлением. Все мы станем окончательно едины и окончательно универсальны.
– Ты поняла, о чем я.
– Игорь, конечно, я поняла. Это не страх смерти, я не начну то, что обычно начинают богатые.
Клэр с содроганием вспомнила пару вопиющих случаев замены всего сразу.
– Я не понимаю твоих причин, и меня пугает именно это, – признался Зубарев. – Но ты имей в виду, «Саникорп» хранит удаленный орган по желанию клиента. Если вдруг раздумаешь, я заморожу ее так сильно, что и через десять лет пришьем обратно.
Клэр кивнула и вошла вслед за ним в операционную, а потом старалась не думать, пока вокруг суетились, переодевали, дезинфицировали, чуть ли не умывали. Попросила общий наркоз, просто чтобы не видеть, как ее правую руку будут отпиливать.
Отключилась Клэр, когда Зубарев с Иланесом вставали за пульт, а очнулась ровно через мгновение. Против ожидания, рука работала, просто была немного непривычной, не такой. Кожа показалась Клэр более гладкой, а Иланес, фанат модификаций, уже разливался соловьем про новые возможности. Клэр пришлось его останавливать.
Из операционной ее повезли на тесты, потом – к смешным полицейским.
Клэр чувствовала себя как новенькая – за исключением того, что вместе с Салли вырвали не кусок сердца, а кусок ее самой. Она умерла, и за всем этим стоял «Саникорп».
В маленький студгородок Клэр вернулась, не помня ни даты, ни времени. Очень хотелось спать и не думать о том, что подрагивающий,
Однако Салли был самой большой глупостью в жизни Клэр. Отношения вообще казались ей неподъемным грузом: вот только ты встретил человека, как он уже в ящике жизнеобеспечения смотрит утверждающие программы, разучивает пару мертвых языков, говорит, что у него все в порядке, а потом его захватывают игры, общение, и он стремительно деградирует.
Клэр винила всех, включая родителей, что так и не сумела вписаться и приноровиться к этой модной детали. Выросла она совсем на другом хлебе и на куда более высоких материях, а из отчего дома все-таки выгнали, чтобы выучилась и свет посмотрела. Конечно, деградировали и в общинах, и даже, наверное, в загадочном Хейвене, и родители просто хотели оградить ее от загнивания внутри замкнутого круга.
– Доктор Рейес, – противным металлическим голосом сказал кар. – Доктор Рейес, мы приехали, доктор Рейес, покиньте машину, доктор Рейес, доктор Рейес.
Клэр встряхнулась и вышла на залитую неярким солнечным светом улочку. Шатало довольно ощутимо, как после ночей пьянства в Нью-Йорке. На глаза тут же попалась вычерненная солнцем фигурка, едва бредущая, заплетающаяся, шатающаяся.
Клэр молниеносно бросилась вперед и успела-таки подхватить заваливающуюся набок девушку. Только спустя несколько долгих мгновений она узнала в ней Джонни, а Джонни, кажется, признала ее, вздрогнула и дернулась. Правая рука сжалась почти произвольно, и Джонни оставила всякие попытки бежать.
– А с вами что не так? – заплетающимся языком спросила она, и Клэр, тяжело вздохнув, решила, что проще будет довести ее до своего общежития и дать проспаться на первом этаже.
– День сегодня какой? – спросила она и легонько подтолкнула Джонни в спину.
Джонни пошла, на ходу выуживая фон из кармана брюк. Уронила, потому что задрожали пальцы, но Клэр и тут оказалась впереди планеты всей. Подхватила, а потом покрылась жгучим, отвратительным потом, тяжело задышала, испуганно, потом успокоила себя, сказала, по слогам почти, что у нее всегда была такая реакция, что чипа в голове нет, а периферический ни на что не влияет.
– Спасибо, – пьяно отозвалась Джонни. – Ух ты, какой маникюр.
Она налегла на Клэр почти со всей силой, и та почувствовала, насколько неудобно все же быть маленькой. Джонни, несмотря на астеничную худобу, весила значительно больше, чем хотелось бы. Проезжавший мимо робот-уборщик вдруг махнул совком в сторону Джонни и отчетливо прогудел:
– Мусор.
Клэр вздрогнула и пошла быстрее. Конечно, ее в очередной раз подвело воображение. Фон Джонни равнодушно сообщал, что Клэр находилась на ногах вот уже сутки подряд, а такого в ее размеренной жизни не было никогда. Да и выносливой она себя не считала.