Сердце красавицы склонно к измене
Шрифт:
Тоже своего рода подвиг, но бабка совсем своей жизнью не гордилась. Она лишь повторяла, что верить надо в лучшее. Так и в песне поется. И даже напевала подругам несколько строк из какой-то далекой советской песни, где воспевалась вера человечества в светлое коммунистическое будущее. Тот факт, что будущее это так и не наступило, несмотря на веру сотен тысяч и даже миллионов человек, бабку почему-то не смущало.
– Все будет хорошо, – оптимистично твердила она. – Уж коли мы войну выиграли, изверга рода человеческого погубили, теперь Русь-матушка не пропадет. Весь мир может в тартарары отправляться, а у нас все живы будут!
Горшков выжил. Из операционной он выехал головой вперед. В его положении это было лучшее, на что он мог рассчитывать.
После рассказа подруг следователю Померанцеву по-прежнему очень хотелось пообщаться с Горшковым лично, поэтому он внимательно выслушал рассказ подруг и заявил:
– Немедленно у палаты Горшкова будет выставлен наряд. Преступник ни в коем случае не должен сбежать!
– Но виноват ли он? Мало ли что он в тот вечер проходил возле дома Светы! Марина даже толком и не видела, заходил ли Горшков в ее дом!
Следователь ответил туманно:
– Помимо показаний этой свидетельницы, имеются еще и другие основания, чтобы заподозрить господина Горшкова в убийстве его соседа.
И отчалил. Расшифровывать его слова пришлось уже Таракану.
– У судмедэкспертов возникло сомнение во времени смерти Курилкина, – объяснил он подругам.
– Какие тут могут быть сомнения? Он был еще теплый, когда мы его нашли.
– Но, помимо температуры тела, есть и другие показатели. И вот они не совпадают. У экспертов есть предположение, что убийство могло быть совершено на несколько часов раньше. Затем убийца поместил тело в чрезвычайно теплое, даже жаркое помещение, в котором оно и пролежало вплоть до прихода хозяйки в дом.
– Но когда мы вошли в холл, там было скорее прохладно, чем жарко.
– Точно?
– Совершенно точно. И дверь была закрыта.
– Тогда можно предположить, что незадолго до возвращения хозяйки преступник перетащил тело в холл.
– А потом открыл окно и сбежал через него из дома?
– Совершенно правильно!
– Но где тут указание на бедного Горшкова?
– Ребята из органов просмотрели список входящих вызовов на телефон покойного. Так вот, последний звонок, принятый им, был как раз от господина Горшкова.
Вот это было уже серьезно. Горшков позвонил Курилкину, вызвал его поговорить. Разговор принял нежелательный для Горшкова оборот, и он убил несговорчивого оппонента.
– И в котором часу был сделан этот звонок?
– В восемь сорок пять.
– Другими словами, вы хотите сказать, что Горшков позвонил своему соседу и предложил тому прогуляться к Свете домой? Но как он объяснил Курилкину то, почему встреча состоится именно у Светы дома? Почему не у него или вообще где-нибудь на нейтральной территории?
Таракан загадочно закатил глаза и произнес:
– А вот это вам и предстоит выяснить самим.
– Нам?
– Конечно, – спокойно кивнул он, словно вопрос об участии подруг в расследовании был решен давным-давно и в обсуждении вовсе не нуждался. – Кому еще я могу поручить столь ответственное дело? Только вам! А как вы думали?
– Мы… мы никак не думали.
– В нашем высокобезопасном и комфортном для проживания поселке произошло чепэ, – строго произнес Таракан. – Убит один из наших соседей! Невозможно оставить такое происшествие без внимания. Мы все единым фронтом должны мобилизоваться и найти преступника! Это наш долг!
– Но мы…
– И вы уже занялись этим делом. Разве не так? Иначе, скажите мне, зачем вы помчались за этим Горшковым?
Подруги молчали. Таракан буквально припер их к стенке. Действительно, если они не собирались участвовать в расследовании, то зачем они помчались к Горшкову в больницу? Из простого человеколюбия? Но тогда было достаточно и одного телефонного звонка.
– Мы хотим отвести подозрения от Светы. Она боится, что ее арестуют. Труп-то ведь найден в ее доме.
– Забудьте вы про эту ерунду! Наш Померанцев не из тех следователей, кто хватает первого попавшегося подозреваемого и начинает его дожимать. Он честный малый и невиновного за решетку никогда не посадит. Но у него мало сил, чтобы вплотную заняться этим расследованием, поэтому наш долг – помочь полиции.
– И что вы хотите от нас?
– Сосредоточьтесь на поиске улик. Пока что Горшков, если выживет, вполне может отмазаться от всех обвинений. Прямых улик, указывающих на его вину, у следствия до сих пор нет. Если Горшков не пожадничает и наймет себе хорошего адвоката по уголовным делам, тот разобьет дело за три минуты.
– Так, и что мы должны сделать?
– Доказать вину Горшкова или…
– Или?..
– Или доказать, что он невиновен!
Ничего себе задачка! И как подругам это сделать?
– Я бы на вашем месте сосредоточился на поиске мотива, из-за которого Горшков мог захотеть убить своего соседа. Пока что в этом плане у следствия все очень расплывчато.
– Горшков вроде бы даже дружил с Курилкиным.
– Они приятельствовали, – сухо произнес Таракан. – Скажу больше, именно по протекции Курилкина в нашем поселке поселился господин Горшков.
Подруги задумались.
– Скажите, а Горшков был женат?
Таракан нахмурился:
– Почему вы об этом спросили?
– Ну, наверное, надо сообщить ближайшим родственникам о случившемся ДТП.
– Жена у Горшкова имеется, – пожевав губами, как-то недовольно произнес Таракан. – Во всяком случае, по документам он до сих пор женат. Но отношения между Горшковым и его женой сложные. Его жена живет в Европе. Точней сказать, в Германии.
– Почему? Почему она живет отдельно от мужа?
– В браке всякое бывает, – вздохнул Таракан. – Когда люди проживут в браке пару десятков лет, случается, они устают от общества друг друга.