Сердце красавицы склонно к измене
Шрифт:
– Ох, мать родная! Ну, за его здоровье!
И быстрым движением Сеня выхватил из ящика бутылку водки, с явным облегчением открыл ее и налил прозрачной жидкости в почерневшую от заварки чашку. Выпил, занюхал листиком какого-то комнатного растения и поднял к подругам еще больше заблестевшие глаза.
– А вы сами кто такие будете-то?
Услышав, что подруги – всего лишь соседки господина Горшкова, его брат совсем расслабился.
– Лешка у меня хороший. Всем бы таких братьев. Меня вон к себе на работу устроил. Как мать померла, совсем я никому не нужен стал. А брат приехал, меня к себе забрал. Жилье дал. Я ведь по образованию экономист. У нас в Горловке экономический колледж окончил. На нашей обувной фабрике бухгалтером до самого ее закрытия работал. Имею стаж по профессии двадцать лет!
Экономический колледж! В Горловке! Небось располагается он в здании бывшего училища, готовившего сапожников и закройщиков для той же обувной фабрики.
Под действием выпитой водки дядя Сеня пустился в разговоры. Подруги быстро поняли, что особой близости между братьями не было. Старший брат, столь многого достигший в своей жизни, внушал младшему и робкому, ни разу не покидавшему свою Горловку, почтение и трепет.
Дядя Сеня, как брат Горшкова велел себя называть, выучился на сапожника в своей родной Горловке еще двадцать лет назад. После перестройки производство тихо хирело, шили допотопную, но крепкую и надежную обувь на материале, закупленном чуть ли не в советские годы. Но когда старое оборудование окончательно вышло из строя, встал вопрос о реорганизации производства.
– И вот тогда брат и оплатил мое обучение на экономиста. Вернулся я на родную фабрику уже бухгалтером. Только недолго проработал, закрылось производство окончательно.
Потеряв работу, по примеру многих своих соседей Сеня запил. Он и раньше прикладывался к бутылочке, но так, по праздникам и выходным дням. А теперь, когда каждый день стал у него выходным, он потерял счет выпитым бутылкам. Благо жил Сеня с хорошей женщиной, которая в спиртном сожителя не ограничивала. Сеня любовно называл свою сожительницу Лапкой. И вот эта Лапка гнала самогон, а затем продавала его всем желающим. На выручку она закупала сахар и дрожжи для следующей партии. А оставшееся пойло употребляла сама и поила своего мужика.
Приехавший в Горловку навестить мать и брата Горшков пришел в негодование. Он сразу же сказал брату, что ждать ему в Горловке нечего.
– Сопьешься и помрешь раньше времени. Лапка твоя – законченная алкашка. Женский алкоголизм вообще не лечится. Но ты-то нормальный мужик, мы – Горшковы – вообще все крепкого обжига! Забираю тебя к себе. Будешь у меня секретарем работать.
– А чего девку к себе справную не возьмешь?
– Не хочу девок. Есть у меня женщина, молодая, ревнивая. Она мне условие поставила: никаких длинноногих секретарш на работе. Ну а старой грымзе я и сам деньги платить не хочу. Лучше уж тебя, родного брата, поддержу.
Сеня колебался недолго. Жизнь в Горловке уже давно тяготила его, а потеряв работу, он и вовсе утратил смысл существования. Так что Сеня перебрался к брату и честно пахал на него. Пить брат запрещал, но у Сени все равно оставалась лазейка. После того как рабочий день заканчивался, Сеня с чистой совестью выпивал свои заслуженные пол-литра и засыпал сном праведника до следующего рабочего дня. В общем, вернулся к своему нормальному ритму жизни. Поработал, выпил, поспал, снова пора на работу!
– Сеня, а вы с женой вашего брата знакомы?
– С Настеной-то? Ну, виделись несколько раз. Только она такая… цаца! Важная такая. Да оно и понятно, у нее родители были номенклатурщиками. Мать Настенкина в советские годы вся в икре и брильянтах ходила. Ну, и Анастасия тоже… Унаследовала кое-что от родителей. Да и в девяностых, когда они с братом поженились, именно Настя и ее родители помогли брату с мебельным цехом.
Эту версию подруги уже слышали от тети Маруси. Выходит, все правда, и свое нынешнее благосостояние господин Горшков получил, если можно так выразиться, из рук тестя с тещей. Они дали зятю денег на его дело. Они помогали ему советом и знакомствами. А знакомства в нашей стране иной раз имеют куда большую ценность, чем полновесная монета.
– Один звонок тестя – и вопрос с арендой был решен! Один звонок тещи – и налоговая год не появлялась у брата! Вот такие родственники – это я понимаю!
Но, даже разбогатев, Горшков не зазнался. Раз в год регулярно навещал мать и брата в Горловке.
– А где сейчас Анастасия?
Семен начал отводить глаза и что-то путано объяснять. Подруги поняли, что в этом месте на безупречной биографии успешного господина Горшкова появляется брешь, которую его брат старательно пытается обойти. Но в конце концов, девушкам удалось выяснить, что примерно пару лет назад между Горшковым и его супругой произошел разрыв.
– Это еще до моего приезда было. Но брат жаловался, что с женой взаимопонимания у них нет. Она его все время попрекает. Денег требует. Верности. Каких-то чувств. А где же их взять, коли нету? Чувства-то эти по заказу не появляются.
Одним словом, супруги расстались и решили жить отдельно. Развод не оформляли. Договорились так: Горшков выплачивает жене хорошее содержание, а она живет в своем маленьком домике в Германии и в дела мужа носа не сует и с претензиями на чувства тоже к нему не лезет.
– Любовь прошла, завяли помидоры. Но брат у меня порядочный. Другой бы кто опостылевшую старую супругу под зад коленом турнул, а он нет! Добро очень помнит. Пусть Настя и не сама ему помогала, родители ее, а они уж давно в могиле, но брат им до сих пор благодарен. И жену свою потому терпит и деньги ей платит.
О том, что Анастасия совсем недавно вернулась в Россию и даже нанесла визит своему мужу, Сеня ничего не знал. Он честно таращил на подруг осоловевшие глаза, но так ничего путного по этому поводу и не сказал.
– Разводиться разве что приехала! У брата в последнее время любовь образовалась. Светой зовут.
– Света? А… а кто она такая?
– Девка, – пожал плечами Сеня. – Молодая. Красивая.
– Ну а фамилия-то ее как?
– Без понятия. Мне ее фамилия без надобности. Если бы еще брат на ней женился, а так…
И Сеня снова пожал плечами. Мало ли с кем его брат крутил любовь. Любовь не брак. А законной супругой Горшкова пока еще оставалась Анастасия. Но подруги считали, что возникший треугольник – Горшков, его жена и молодая любовница – заслуживает пристального к себе внимания. И, несмотря на явное нежелание Сени говорить о своем брате, они от него не отставали.