Сердце крысы
Шрифт:
Мириады коричневых и оранжевых кузнечиков, пестрых жирных жуков, длинных лоснящихся червяков и мохнатых цветных гусениц, тесня и толкая друг друга взбирались вверх по стебелькам травы, спасаясь от надвигавшейся воды. Батальоны мышей, крыс, землероек, негодуя на бушующую стихию и трясясь от страха и ужаса одновременно, спешили выбраться из тоннелей. И вся эта лавина мелкой живности дружно устремилась к плотине.
Дарли ещё спал, когда его разбудил сильный страх шум наверху. Прочистив уши, он всё ещё надеялся, что ничего страшного не произошло, и снова улегся на мягкую подстилку, чтобы доснить приятный сон.
Но
Дарли неплохо плавал (в усадьбе был чудный пруд, в котором часто лунными ночами кутались молодые крысята), но в данную минуту ему вовсе не хотелось водных процедур, он уже неделю покашливал и очень опасался двусторонней пневмонии. Именно поэтому, оказавшись вдруг в воде, он раздосадованно крикнул – чёрт бы всё это побрал!
Так, сердито вереща и отчаянно вертя шеей, сидел он на задних лапках и брезгливо наблюдал ту невообразимую сумятицу, что устроили несчастные животные, силясь спасти свои шкурки и панцири. «Настоящее вавилонские столпотворение!» – изрек он, ни к кому, собственно, не обращаясь и решив для себя, что всё это беснование природы не спроста…
С первыми потоками наводнения налетели болотные ястребы, проживавшие неподалёку, – наводнение готовило им сытное угощение. Вслед за ними явились нахальные вороны, громко и картаво орущие. Они закрыли полнеба, солнце и все пути к отступлению. Хищные птицы носились над обезумевшей от страха живностью, жадно хватая добычу, беззащитно лепившуюся у плотины, и тут же взмывая в высь.
О, как это подействовало на тонкую, открытую впечатлениям душу Дарли! Выгнув спину дугой, перескочил он через дюжину неопытных беглецов и очутился в самой гуще землероек и мышей – на них ястребы не бросались, увлеченные более крупной и жирной добычей. Мелюзга, однако, не пришла в восторг от непрошенного вторжения и дружно возмутилась. Дарли примирительно поднял лапу – время ли сводить счеты?
Однако расслабляться не было времени. Укрывшись от ястребов, он тут же увидел злые глаза планирующей прямо на него вороны. Он просто пришел в ярость от неслыханной наглости птицы – а этих злодеек он глубоко презирал, считая, что слухи об их уме явно преувеличены. Взметнувшись к небу в олимпийском прыжке, он злобно вцепился в мощное бедро воровской птицы и сильно рванул её вниз, на себя, рухнув вместе с ней в самую середину орущих и вопящих грызунов. Ворона испустила гортанный карк и стала ожесточенно бить своим смертоносным клювом направо и налево. Горы трупов росли на глазах…
На помощь Дарли уже спешили три землеройки крутого нрава. Приблизившись, они перемигнулись с отважной крысой и тут же взобрались на крылья вороны. Они с ожесточением, вообще-то несвойственным столь малому народцу, принялись рвать когтями и зубами твердую радужную оболочку тесно прижатых друг к другу перьев – надежный панцирь, предохранявший тело птицы от ран. И грызуны одолели бы незадачливую птицу, не приди ей на помощь лихие товарки. Минуты две-три ещё длился поединок вороны с диким племенем грызунов, и вот уже порядком растрепанная птица освобождена. Взмахнув помятыми крыльями, она
Взъерошенная и вся покрытая кровью и грязью, безумно сверкая глазами, крыса, виновница всей этой кутерьмы, скользнула через край плотины и незаметно нырнула под защиту зеленой травы.
Здесь, на зеленом лугу, тимофеевка и клевер росли намного выше, и были вкуснее и сочнее, чем грубые стебли на солончаке. Подземные тоннели на лугах вообще не сооружались, крытые ходы делали очень просто – подгрызая стебли у самого корня. Сейчас в этих беседках и аллеях было полно путников, но Дарли, всё ещё под впечатлением пережитого, совершенно не обращал на них внимания и только изредка для порядка покусывал тех, кто не хотел уступать ему дорогу или слишком медленно это делал.
Так добрался он до речки, сильно петлявшей в этих местах, и теперь уже спокойно уселся под корнем густого куста дикого розмарина. «Вау! Знакомые места!» – воскликнул он обрадовано. Да, это была именно та нора, с которой и началось его здешнее житье.
Однако норка была занята маленькой землеройкой, и это сильно не понравилось бывшему хозяину дома. Дарли, строго придерживаясь закона о правах собственника, решил немедленно вступить во владение норой. Непрошеная хозяйка – любительница дармовщины, была тут же с позором изгнана.
«Халява кончилась!» – крикнул он ей вслед, но ещё долго над лугом разносились её нелепые угрозы и крики, громкие и заковыристые, но совершенно не опасные для Дарли.
Прошло несколько дней, и ветры стихли. Вода ушла и разместилась в своих прежних границах, большинство переселенцев вернулись в свои покинутые жилища. Однако Дарли так и остался жить под розмариновым кустом. И даже пристрастился к тимофеевке и клеверу!
Луг кишел бурыми сверчками и вкусными зелеными кузнечиками. О пропитании можно было не заботиться – обильная снедь сама шла к нему в рот.
Было и ещё одно обстоятельство – в жаркие он любил поплавать в речке, вблизи берега, опасаясь углубляться в темные водоросли, а то ведь можно нарваться на скандал – там, на глубине, крутилась страшная щука. Она особенно любила охотиться у плотины, как раз там, где было когда-то его роскошное жилье.
Нора под розмарином была не то чтобы узкой, но всё же не такой комфортной, как ему, уже избалованному квартирным вопросом, теперь хотелось бы. Конечно же, в ней нашлось место и для прелестной подруги, одетой в изящную шелковистую шубку цвета густого какао. Наступила брачная идиллия.
Лето было уже на излете, когда в одно, теперь уже не такое знойное, хотя и теплое утро все измелись в одночасье. На окраине луг раздались громкие голоса людей, лошадиное ржанье и топ. Все эти, некогда знакомые и привычные, звуки уже давно не тревожили Дарли, и он подумал, не снится ли ему страшный сон? Он поспешно выпрыгнул из норы и замер столбиком, обескураженный открывшимся ему кошмаром. Люди и лошади – это ужасно, но и это было ещё не всё! Вместе с людьми и собаками появились какие-то красные машины, запряженные парой лошадей. Вдруг одна из машин крикнула – и это было странно и страшно, так могут крикнуть десять миллионов цикад, если сделают это одновременно. Но действительно страшное началось после – к великому ужасу удивленных обитателей луга трава после этого крика смиренно полегла длинными рядами…