Сердце Пустыни
Шрифт:
Салидин смотрел на то, как Нэй играет в саду с маленькой дочкой, и не мог перестать себя терзать, он подходил к ней целовал и снова отходил, ему было больно, больно касаться и целовать ее в последний раз. Они вместе проводили закат над пустыней, более трогательного и прощального заката в своей жизни Король асуров не видел. Он потерял Эа, потерял Кирана, теряет Нэй. И если это еще не конец всех потерь, то где же он? Солнце скрылось, и Эшфер погрузился во тьму, которую принес с собой этот сказочно красивый и ужасающее жестокий Волшебник. Во дворе появился Хисаши, а с ним и тот паренек Гвэн… Салидин аурическим зрением мог увидеть, что его глаза опухли от слез, а сам он был готов умереть. А Гвэн, странно, но был человеком.
—
— Хисаши, я всегда знала о твоих чувствах, спасибо за то, что любил меня. Спасибо за твою любовь и защиту, я дорожила ей как могла и прости, что не смогла на нее ответить. Я представляю себе, как тебя было больно все это время…
— Нет, нет, госпожа, я был рад… — она улыбнулась и, потянувшись на мысочках, поцеловала его в макушку.
— На прощание ведь можно, согласись! Идемте, я готова!
Салидин не знал, хватит ли ему смелости выдержать все это до самого конца. Они спустились на нижние уровни дворца и вошли в темный зал, он располагался уже ниже уровня земли, поэтому здесь было темно и холодно. Хисаши довел их до зала большего похоже на грот и распахнул в него двери. Салидин застыл как вкопанный, в зале горели летающие повсюду огоньки-фамильяры, стены, потолок, и главное пол были расчерчены пентаграммами и иероглифами на непонятном языке, тот кого Волшебник звал Гвэном, стоял в правом углу комнаты, и держа в руках маленькую потрепанную книжку, произносил заклинания.
На полу было нарисовано две круговых пентаграммы и одна, будто бы переходила в другую, в левой пентаграмме был насыпан песок. Прямо перед ними у центральной стены зияла дыра с расщелиной и возле нее, улыбаясь, стоял высокий некромант с темными волосами, Салидин его уже раньше видел — Лилирио.
— О, Лилирио! Ты уже здесь, замечательно, все в сборе. Итак, господа, объясню быстро суть ритуала дивергенции или разделения. Уважаемая Королева Рэдгрейв, встаньте, пожалуйста, в левую пентаграмму на полу, там где песок. Разделить физические сущности не так сложно, как кажется, если бы они не были привязаны к ее душе, поэтому мы поступим так — с помощью когнитивного потока магической энергии, мы создадим своеобразную гильотину, одновременно с этим мы разделим физические сущности. Сущность Арушумари останется в левой пентаграмме, а сущность человека в правой пентаграмме, когда физическое разделение будет закончено, мы воспользуемся когнитивной магической энергией Хаоса и разделим душу, поместив живое Сердце Пустыни в часть Арушумари, а остатки души Нэй в то, что будет в правой пентаграмме. То, что останется в правой пентаграмме заберет Лилирио в Город Бездны, а Сердце Пустыни заберет Король асуров. Все просто… — он говорил с таким энтузиазмом и все той же улыбкой, что Салидина стало трясти от ненависти. — Поскольку материя Хаоса и полученная из нее магическая энергия весьма нестабильна, вы господа, — он указал на Салидина и Хисаши, — Будете наблюдать за ритуалом вон из того угла, где стоит Гвэн, там выстроены защитные заклинания. Гвэн также будет осуществлять все вспомогательные магические процессы, ну а сам ритуал проведу я. Начнем?
Нэй в последний раз улыбнулась и обняла Салидина, его руки были словные ватные… он отпустил ее… она обняла Хисаши, и встала в пентаграмму с песком, пентаграмма тут же зажглась и образовала вокруг Нэй лиловую сферу. Теперь она действительно выглядела испуганной. Из глаз Хисаши потекли слезы, Салидин упал на колени рядом с Гвэном и спокойно смотреть на это уже не мог, у него началась истерика, он стучал костяшками пальцев по полу, который покрывался кровью.
Волшебник встал прямо перед дверью, лицом к Лилирио и Нэй. Из складок своего полуплатья камзола он достал сияющую хрустальную
— «Пускай забытые мечты от сна кошмаров пробудятся… и, выйдя, смогут свет увидеть снова…» — произнес Волшебник отчетливо, и с Нэй начало происходить нечто невероятно, ее трясло, и ее изображение перед глазами у Салидина будто бы начало двоиться. Причем одно изображение все еще было Нэй с ее белоснежной кожей, а другое уже представляло собой песочную деву с длинным змеевидным хвостом…
Волшебник, наконец, разделил физические воплощения Нэй, теперь в левом кругу, с пустыми глазами стояла песочная дева, а в правом кругу была все еще уставшая, но улыбающаяся Нэй. С ее красными волосами, белой кожей и доброй улыбкой, действительно доброй. Некромант рядом с тонкой черной расщелиной, из которой доносился вой Бездны, вытянул правую руку и ухватился за цепь, она стала видимой, лиловой… ее наконечник, торчащий из-под ребра девушки, будто завибрировал.
Вокруг Волшебника стала образовываться темная материя. Она будто сочилась из его рук, слегка посеребренная.
— «Пролившиеся реки хаоса, наполненные отчаяньем, пусть превратиться в меч судьбы… ваш голос тьмы», — вытекшая темная материя превратилась в своеобразный меч, в форме полумесяца. Она повторяла все движения пальцев Волшебника и потянулась к пересечённым линиям обоих пентаграмм.
Салидин нашел в себе мужество смотреть в глаза Нэй, она улыбнулась, но из ее глаз текли слезы. «Я люблю тебя», — прошептала она, открывая губы, но Салидин понял, будто ее голос звучал рядом с ним.
— Прими же бремя Короля… — насмешливо произнес Волшебник Измерения, и позволил своим пальцам опуститься вниз, а гильотине воткнуться в общие линии, соединяющие пентаграммы…
— Нет!!! — закричал Салидин и бросился вперед к Нэй, ее тело поднялось в воздухе, и тут же рухнуло Салидину на руки… это был белый скелет с кристально фиолетовыми глазами, под ребром торчала Цепь Вожделения. Нэй не стало.
6.
Салидин судорожно поднял взгляд на левую пентаграмму, дева полузмея стала извиваться и словно скрючиваться… песок осыпался… тиара с черными камнями упала на пол и раскололась снова, и вот перед взором собравшихся на песке лежал стеклянный овал в черной оправе, внутри которого вращался песок вокруг алого стержня… Сердце Пустыни, сердце любившей Салидина Нэй.
Хисаши, похоже, совсем обезумел от горя, потому что он то ли кричал, то ли мычал, слов невозможно было разобраться.
Волшебник кивнул сначала Гвэну, тот захлопнул книгу и все пентаграммы и защитные магические поля стали таять, а затем Лилирио.
— Встретимся в Городе Бездны, — сообщил некроманту Волшебник, Лилирио движением руки в воздухе натянул цепь, и скелет с пустыми кристальными глазами вырвало из рук Салидина и затащило в Бездну. Лилирио опустил руки и хлопнул в ладоши.
— Работа сделана! Всем до встречи… — Лилирио повернулся и скрылся в расщелине, которая тут же начала уменьшаться.
— Нет! Вы не посмеете забрать госпожу!!! — взревел Хисаши и, оттолкнув Гвэна, кинулся к расщелине.
— Нет! Хисаши! Нет! Вернись! Не смей уходить! Не оставляй меня одного! — закричал Салидин, но было уже слишком поздно, Хисаши одной ногой ступил во тьму и ветер Бездны утащил его за собой. — Хисаши! Как ты посмел меня покинуть! Нэй… а теперь еще и ты…
— Не слишком ли это эгоистично, он не мог любить ее при жизни, так хоть после смерти сможет, а ты осуждаешь его… за то, что он тебя покинул? Держи… — волшебник в это время убрал свою книгу в складки костюма, и вложил в руку Салидина овальное сокровище. — Как придешь в себя, поговорим о том, как его использовать. Гвэн… идем, прогуляемся.