Сердце убийцы

Джеймс М. Р.

Я не чувствую, что многого добилась. Он уклончиво рассказывает о своей работе и ее деталях, всегда возвращая их ко мне и моей дипломной программе. Он говорит о том, как он мог бы инвестировать в департамент, чтобы помочь обеспечить мне пребывание в должности там, о своей заинтересованности вкладывать больше денег в подобные вещи, но все это изложено в расплывчатых деталях о том, откуда именно берутся эти деньги. Все это сказано тоном человека, который хочет сказать не забивай этим свою хорошенькую головку, но знает, что лучше не использовать именно эти

слова, и это меня бесконечно расстраивает. Это также заставляет меня хотеть быть рядом с ним все меньше и меньше.

Я пытаюсь сделать то, что предложил Левин, вытянуть из него больше информации после секса, но он почти сразу засыпает, как и в первую ночь, прижавшись ко мне и положив руку мне на живот. Я не утруждаю себя попытками снова встать, чтобы вынюхивать, и выключаю телефон, чтобы Левин не смог мне позвонить. Если ему нужно поговорить со мной, он может сделать это, когда снова заедет за мной утром.

Так продолжается почти две недели. Мы с Гришей видимся почти через день, а в промежутках я остаюсь в гостиничном номере, чувствуя, что вот-вот полезу на стены от отчаяния. Левин держится особняком, наши беседы кратки и сосредоточены на том, что я узнаю о Грише или, скорее, о том, чего я не узнаю, и это меня тоже расстраивает, хотя бы по той простой причине, что я хочу поговорить с ним и знаю, что не должна этого делать.

Я хочу уйти. Я хочу, чтобы это закончилось, и я провожу время в одиночестве, ломая голову над другими способами, которыми я могу найти информацию, которая нужна Левину. Гриша никак случайно не проговорился, и у меня заканчиваются способы задавать ему вопросы, которые не звучат подозрительно. Я не видела свою бабушку, и хотя Левин позволил мне позвонить ей один раз, чтобы узнать, как она, я остро осознаю потерю и этого времени.

Вся моя жизнь сейчас приостановлена. Мои занятия, время, проведенное с бабушкой, моя общественная жизнь – все. У меня было не так много друзей, которые скучали по мне или по которым я скучала в ответ, я всегда была слишком занята и сосредоточена на других вещах, но весь мой мир сузился до этого гостиничного номера и работы, на которую меня вынудили, и я хочу, чтобы это закончилось.

Каким бы ни был исход, я хочу обрести свободу.

Вот почему мне пришла в голову идея, которую, я могу сказать, Левин сразу же возненавидел, хотя он знает, что она хорошая.

— Я сделаю ему сюрприз в его офисе, — говорю я Левину утром, в один из дней, когда я не должна видеть Гришу. — Он сказал мне, где это. Может быть, я смогу взглянуть на что-нибудь у него на столе. Пока...

— Конечно, — резко обрывает меня Левин. — Я высажу тебя в нескольких кварталах отсюда, а потом встретимся. Постарайся запоминать все, что увидишь. Я также осмотрю здание, возможно, мы сможем послать кого-нибудь осмотреть его офис в нерабочее время. Это может помочь нам, Лидия.

В его голосе слышится слабая нотка ободрения, но в основном она затмевается уколом ревности, который я слышу. Что-то скручивается у меня внутри при мысли о Левине, сидящем в машине и ожидающем, пока я закончу с Гришей, но за этим следует не менее горькая мысль, что я делаю это, потому что он сказал, что я должна. Я тоже не должна расстраиваться из-за этого.

Узел в моем животе не проходит всю дорогу до офиса Гриши. Его секретарша выглядит удивленной, увидев меня, и я разыгрываю это, как могу, не уверенная, знает ли она, кто я. Я стою там, на взводе, когда она звонит ему, и хмурится, когда кладет телефон обратно, глядя на меня.

— Он просит зайти.

Мне приходит в голову, что Гриша, возможно, не совсем рад меня видеть. Я никогда не заставала его вот так врасплох, и я не знаю, относится ли он к тому типу мужчин, которые любят сюрпризы по крайней мере, не такого рода. Но когда я открываю дверь и вхожу, все, что я вижу, это довольный, голодный огонек в его глазах, когда он встает и обходит стол, чтобы поприветствовать меня.

— Лидия! Какой сюрприз. — Он тянется ко мне, притягивая в свои объятия для поцелуя. — Я собирался идти на обеденный перерыв, но теперь, когда ты здесь…

Он многозначительно приподнимает бровь, и я натягиваю на лицо, как я надеюсь, соблазнительную улыбку.

— Именно поэтому я и пришла. Я подумала, что тебе не помешало бы чего-нибудь сладенького.

Я думала, что эта линия может показаться чересчур сложной, но он полностью на нее клюет.

— Я очень голоден, — бормочет он, начиная подталкивать меня к дивану, который стоит у задней стены его кабинета, но я останавливаю его, кладу руки ему на грудь с самым страстным выражением лица, на которое только способна.

— На самом деле у меня есть немного фантазии, — застенчиво шепчу я. — Я не могу передать тебе, сколько раз я думала о том, как ты склоняешь меня над своим столом, перед тем большим окном, чтобы я могла видеть твое отражение в нем, пока ты…

— Какая непослушная девочка. — Гриша ухмыляется, притягивая меня для очередного поцелуя. — Я действительно хочу, чтобы все твои мечты сбылись, Лидия. Мы, безусловно, можем начать с этого.

Он разворачивает меня спиной к столу, который, как я вижу, завален бумагами и папками. Я не знаю, сколько из этого я успею прочитать, но есть причина, по которой я попросила именно о том, что я сделала.

— У меня нет презерватива, — бормочет Гриша. — Я так сильно хочу кончить в тебя, Лидия. Мысль о том, чтобы отправить тебя домой, полную моей спермы…

— Ты должен прерваться, — шепчу я. — Мы не можем рисковать…

— Нет, ты, конечно, права. — Его голос звучит слегка сдавленно. — Если ты хочешь вместо этого наброситься на меня…

— Нет, я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Кажется, почти невозможно выдавить из себя слова, но я справляюсь с этим. — Просто выйди.

— Я могу кончить тебе в рот?

Я киваю, отчаянно желая покончить с этим. Я надеюсь, что он истолкует это как нетерпение, и я думаю, что так оно и есть, потому что в одно мгновение я прислоняюсь спиной к столу, его руки скользят по мне, а моя задница прижимается к краю.

Гриша поворачивает меня лицом вниз, его руки хватаются за мою юбку, и я слышу его стон, когда он стягивает мои трусики, и звук расстегиваемой молнии. На минуту мне кажется, что он собирается перейти прямо к делу, но я чувствую, как он опускается на колени позади меня, и я знаю, что он собирается это вытянуть.