Сердце варвара
Шрифт:
— Трубы?
Она рассеянно вытаскивает клок шерсти из руки Пей-си и протягивает ему косточку. Он тут же начинает ее грызть. Ее улыбка становится шире, и она смотрит на меня.
— Я должна объяснить. Когда мы только прибыли, некоторые девушки не спали, а некоторые из нас спали в стене корабля. В стазисе. Мы спали, но не могли проснуться. Пришельцы хранили нас, как… — она указывает на косточку, на которую Пей-си пускает слюни. — Как ты хранишь кости здесь. Ждешь, когда они смогут быть полезными.
С людьми так обращались? Я хмурюсь про себя.
— Продолжай.
—
— Почему нет?
— Ты рассказал мне, что в тот день охранял вход. Ты был так взволнован и беспокоился, что все девушки найдут отклик и для тебя не найдется пары. А потом Вэктал отослал тебя избавиться от маячков, которые были у нас в руках. — Она потирает предплечье, вспоминая. — Ты должен был сбросить их в пещеру мэтлаксов, и ты сказал мне, что тебя возмущал каждый шаг этого путешествия.
Я не знаю, о каких мая-чках она говорит, но история, которую она мне рассказывает, интригует.
— Я не хотел выполнять приказ моего вождя?
— Я не думаю, что это была та часть, с которой у тебя были проблемы, — говорит мне Стей-си с улыбкой на лице. — Ты просто боялся, что вернешься, а все самки уже будут спарены, и ты все пропустишь. Кто-то находил отклик, и Вэктал нашел отклик у Джорджи, и в результате у остальных охотников осталось всего десять женщин. Ты сказал мне, что мчался так быстро, как только мог, чтобы закончить свое задание, и вернулся обратно к охотничьему отряду, потому что хотел быть там на случай, если какая-нибудь из самок найдет в тебе отклик.
— Какая-нибудь из самок … не ты? — Я хмурюсь при этой мысли. — Меня не сразу потянуло к тебе?
— О, я сомневаюсь в этом. — Она заправляет прядь своей гривы за маленькое круглое ухо. — Я думаю, что большую часть тех первых дней я провела, прячась под таким количеством мехов, какое только могла надеть, и обильно рыдая. — Ее брови опускаются, и она выглядит недовольной собой. — Боже, наверное, я много плачу.
— Ты была напугана, — говорю я, чувствуя необходимость защитить ее. — Я это понимаю.
Взгляд, который она бросает в мою сторону, полон удовлетворения.
— Мы все были напуганы. Просто некоторые из нас справились с этим лучше других. Я была одной из плаксивых людей, а не одной из сильных. Меня это вполне устраивает. У людей разные сильные стороны, понимаешь? У меня нет храбрости. — Пока я наблюдаю, она поднимает нашего сына и притягивает его к себе, обнимая. — Думаю, что я лучшая мать, чем воин. Я определенно больше воспитатель, чем боец.
— Я не вижу в этом никаких проблем.
— Хорошо, — говорит она со смешком. — Потому что я не думаю, что смогу измениться. Джорджи, однако, сильная. И храбрая. Лиз тоже. И Кайра. Они были нашими лидерами, когда остальные из нас не знали, что происходит. — Она пожимает плечами и целует Пей-си в лоб, даже когда он вырывается из ее объятий, потянувшись за костями, с которыми играл. Она позволяет ему сползти с ее колен и смотрит на меня, выражение ее лица полно тепла и привязанности. — Во всяком случае, я была занята тем, что пряталась ото всех. Мне казалось, что вы все выглядели очень устрашающе. С рогами и хвостами, горящими глазами и синей кожей вы все выглядели очень свирепо. Со всеми, кто пытался заговорить со мной, я пряталась за Кайрой и ждала, пока они уйдут. — Она поднимает на меня брови. — Признаю, не очень храбро.
Я по-прежнему не вижу в этом никакой вины. Я пытаюсь представить себя на ее месте, полную страха и окруженную незнакомцами. Я думаю, что она очень храбрая, независимо от ее мыслей.
— Ты догнал нашу группу как раз в тот момент, когда мы возвращались в Пещеру племени. Ты подошел с этим большим мертвым животным, перекинутым через плечо, как какой-нибудь пещерный человек, и бросил его к ногам Вэктала, выглядя таким гордым собой. Ты смотрел на девушек так, словно мы должны быть впечатлены твоим мастерством.
— А ты не была?
— Я не знаю, подходящее ли слово «впечатлена». Я точно помню, что это заставило Ариану расплакаться, потому что до этого она никогда не видела целого мертвого животного.
Я не знаю, которая из них А-ри-а-на.
— А ты что подумала? — спросил я.
Ее глаза загораются.
— Я помню, как подумала, что ты явно пытался произвести впечатление на девушек, и если это был твой способ сделать это, то ты потерпел неудачу.
Я ухмыляюсь этому.
— Что я должен был сделать, чтобы произвести на тебя впечатление?
— Принеси мне шубу, — смеется она. — Или горячий суп. В мире, откуда я родом, все мясо, которое мы едим, расфасовано в красивые, аккуратные маленькие контейнеры. Нам не обязательно убивать животное, чтобы поужинать. Ты просто достаешь упаковку мяса и готовишь его.
Я пытаюсь представить это и терплю неудачу.
— Я… не понимаю.
— Я знаю, — в голосе Стей-си звучит удивление. — Я говорила тебе об этом дюжину раз, но ты так и не понял этого. Думаю, это то, что ты должен увидеть, чтобы поверить. Во всяком случае, это животное — это был двисти — свело нас вместе.
— Правда?
Ее улыбка становится шире, радостнее, и мое тело реагирует на ее удовольствие. В этот момент она выглядит такой счастливой, что это заставляет меня страдать от желания. Я хочу, чтобы она была так счастлива все время.
— Да, — говорит она, продолжая свой рассказ. — Итак, ты был там с этой крупной добычей, которой гордился, а все мы, люди, только что прибыли в пещеру. Все выбегали нам навстречу, и это было очень ошеломляюще. Я помню, как ша-кхаи пытались поприветствовать нас и направить к огню, но мы, люди, были напуганы, поэтому хотели держаться вместе. Кто-то все же отвел нас к костру и сказал тебе принести добычу, чтобы мы могли ее поджарить. Я помню, ты был очень расстроен при мысли о том, что все это вкусное сырое мясо будет сожжено.