Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат
Шрифт:
Ржанье под окнами стало невыносимым, и Капрас выглянул-таки во двор. Оранжевый Пургат, потрясая верной саблей, надвигался на оставшегося от прежних владельцев управляющего замком. Немолодой и для кагета удивительно тихий, тот справлялся с огромным бестолковым хозяйством вполне сносно. Единственное, в чем его мог упрекнуть Карло, это в терпимости к мышам, мухам и тараканам, на Пургата, однако, не простиравшейся. За ссорой соотечественников радостно наблюдало с полдюжины гайифцев. Им было весело, они не знали, что творится дома.
– Молчать! – злобно рыкнул маршал. – Разойдись!
Приказы, поданные таким голосом, исполняются мгновенно.
«…толковых дел пока нет. Я, как и Фиро, и Аякис, готов вернуться на службу, но мы не видим, где и как можем принести пользу. Печально наблюдать с нашей стороны растерянность и нерешительность, когда враги, напротив, проявляют невиданное ожесточение и целеустремленность…»
И что тут скажешь такого, чего еще не сказали Пургату? Если Аякис со своим возрастом и вечно ноющими суставами готов встать в строй, значит, дело куда как скверное, а теперь еще и это – Капрас с тоской воззрился на вторую бумагу. Кипара в лице своего губернатора взывала о помощи. Губернатора маршал помнил по зиме, когда набирал в его провинции рекрутов. Ничего особо плохого, как и хорошего, о превосходительном сказать не получалось, но бойцом холеный кудреватый хлебосол не был, вот и растерялся. Капрас его не винил – губернатор сладостной Кипары отнюдь не обязан быть героем. Хуже, что, отчаявшись достучаться до Паоны, бедняга, «не видя вокруг никого другого, к кому можно обратиться за помощью», погнал гонцов к Капрасу. Троих. Добрался один.
2
С губернаторской резиденцией Марсель не промахнулся. Где белые башенки и фонтан, там и губернатор, а где губернатор – там башенки и фонтан. Этому закону в свое время подчинились даже Валмоны – прадед выстроил в Новой Эпинэ дворец, а дед завел в нем куранты с выкрутасами. При Сабве куранты непостижимым образом сдохли, теперь, надо думать, снова идут.
Гайифские часы талигойское, то есть, конечно же, бакрийское, вторжение пережили, и не подумав останавливаться. Когда Валме направил Мэгнуса в украшенные императорскими вензелями ворота, пробило четверть седьмого. День прошел, как и не бывало! С войной – как с визитом к капризной даме. Главного – на полчаса, но до и особенно после… Один недозабоданный дурак чего стоит. Цаца гвардейская!
– Ну как оно? – вместо пароля осведомился вгрызшийся в грушеяблоко адуан.
– Терпимо. – Марсель браво спрыгнул наземь. Мэгнус немедленно наклонил башку, изготовившись к драке с ближайшим столбом. С боевым духом у него, в отличие от кипарцев, было отлично. – Регент здесь?
– С обеда еще. В апартиментах. Вон окошки, посередке которые! Привязали б вы козла, сударь, хоть к загогулине какой.
Искушение проскакать на Мэгнусе по дворцовым ступеням было велико, но варварство не следует превращать в самоцель, да и Рокэ наверняка ждет чего-то в бакранском стиле. Не дождется. Валме поискал глазами загогулину, заодно оглядев двор. Следов поспешного отступления не наблюдалось. Ни тебе брошенных сундуков, ни рассыпанных драгоценностей. То ли господин губернатор отбыли загодя, то ли, наоборот, так задержались, что стало не до сборов.
– Красиво живут, – заметил адуан. – Уж на что у нашего в Тронко домина, а не сравнишь!
Какое там Тронко! Кипарский дворец не затерялся б и среди фельпских палаццо, чего говорить о скромненькой Урготелле!
– Емперия, – объяснил Марсель и набросил повод на монарший вензель, – чего с них взять? Кроме хвоста.
Адуан прыснул – в фонтане напротив парадного входа задирал голову золоченый павлин. Когда во дворце был губернатор, птица наверняка распускала водяные перья, но сейчас выглядела непристойно, особенно с тыла. Размышления о бренности хвостов и корон сделали виконта рассеянным, и он не обратил внимания на странные взгляды и смешки, которыми его проводили толпящиеся у крыльца парни Коннера. Валме вспомнил про них, лишь наткнувшись на целую россыпь нерыбо– и нептицедам.
Сперва Марсель принял их за столь не одобряемых Бонифацием кавалеров, но все оказалось сложнее. Губернатор, явно большой охотник до женских прелестей, исхитрился и героев почтить, и себя потешить. На украшающих парадную лестницу шпалерах роскошного вида особы в лучших традициях паонских мистерий изображали военачальников и владык. Особенно радовали доспехи. Надень такое на хранительницу Фельпа, и прощай, девственность, хвост и тот не помеха! Марсель с упоением разглядывал ажурные мечи и поднимающие и без того чрезмерные груди декольтированные панцири. Младшего Шеманталя бы сюда! Посмотреть, как выглядят подлежащие воспеванию воительницы.
Путь виконта на второй этаж грозил затянуться, но вмешался выскочивший откуда-то Лово. Волкодав бережно, хоть и твердо, ухватил виконта за штанину и, виляя обрубком хвоста и пятясь, повлек наверх.
– Ханжа, – укорил пса Марсель. – Епископ Варастийский и тот не мешал бы богоугодным воинам любоваться на сии шпалеры, ибо изображенная на них натура естественна, следовательно, не безобразна. И вообще, кто тебя звал?
– А чего его звать? – На верхней ступеньке стоял Коннер и улыбался во весь рот. – Это тебя позвать велено, делов невпроворот. Давай в кибинет. Лово, сторожи!
3
Пришедшие письма пророчили беду, но куда сильней ее пророчило письмо отсутствующее. Из Военной коллегии. Прямое начальство которую неделю не подавало признаков жизни, от чего Капрасу становилось страшно. Так не должно быть, но так было. Забардзакис с компанией совсем потеряли голову, если, сняв войска с северных границ, продолжали держать в Кагете целый корпус. Какая, к Леворукому, политика, какие родственники?! Пятнадцать тысяч вояк охраняют ничтожество, которое еще и на драку нарывается, а дома под угрозой даже не побережье, под угрозой Паона…
Капрас походил по комнате, заставляя себя успокоиться и начать думать. Успокоился. Подумал. Открыл дверь, впустил дожидавшегося в приемной Ламброса.
– Первое, – не тратя время на ерунду, начал маршал. – Проследите, чтобы прибывший из Кипары гонец до отъезда не общался ни с кем, кроме вас и тех, кому вы полностью доверяете. Полностью. Все, что он будет рассказывать, а рот ему не заткнешь, – запоминайте, но сказанное не должно уйти дальше вас, особенно к кагетам. Понятно?