Сердечные струны
Шрифт:
Он толкнул девушку на склон холма.
— Гляньте-ка на эти большие карие глаза. И титьки тоже ничего себе. А волосы цвета нашего золота. Миленькая пташка, а?
Четверо других спешились. Из-за слез и дождя Теодосия едва различала их — какие-то черные расплывчатые пятна надвигались на нее.
Она молила Волшебную гору, как живое существо. Желание — первое в жизни — наполняло каждый уголок ее сердца.
Мужчины сгрудились вокруг нее, лапая руками, как ей казалось, миллионами рук. Дрожа от страха, девушка готовилась к смерти. Закрыла глаза, но молнии все равно
Раздался треск ткани, за ним — грохот грома, потоки дождя сбегали по ее обнаженной груди. Вдруг шум дождя разрезали пистолетные выстрелы. Теодосия ахнула в ожидании боли от вонзающихся в ее тело пуль, но ничего не почувствовала, кроме капель дождя, падающих на грудь.
Два бандита рухнули на землю рядом с ней — один с усами, другой со шрамом на лбу. Кровь забрызгала ей руку и юбку.
Сквозь плотную пелену дождя к холму скакал серый жеребец, вдавливая землю и оставляя позади себя фонтаны грязи. Верхом на необычном коне, вытащив оба пистолета, с развевающимися, словно знамя, длинными волосами мчался посланник загаданного ею желания.
Роман Монтана.
ГЛАВА 16
Ярость направляла Романа, когда увидел, как банда Бланко прижала Теодосию к склону холма. Тогда он поклялся, что через несколько минут они превратятся в покойников.
Удерживаясь лишь силой ног на Секрете, он отпустил поводья и прицелился, не беспокоясь, что промахнется и попадет в Теодосию — плавный, размеренный бег жеребца давал уверенность в стрельбе с абсолютной точностью.
Выстрелив дважды, увидел, как двое мужчин упали у ног Теодосии. Поняв, что они мертвы, трое других преступников начали отступать, а скорость Секрета помогала Роману быть неуязвимым — через несколько секунд великолепный жеребец домчался до холма. Пристрелив третьего разбойника, в молниеносном прыжке вонзил нож в живот мужчины, оказавшегося перед ним. Бандит качнулся, но, имея еще достаточно сил, ногой выбил нож из его руки и поднял револьвер, но Роман откатился в сторону, увертываясь от пули; вскочив на ноги, схватил разбойника — одной рукой за горло, другой за голову, со страшной силой дернул, сломав шею.
Тяжело дыша, пытался не упустить пятого бандита, успевшего вскочить на лошадь и выбраться на луг — белые лошади убитых мчались за ним вслед.
Роман выхватил кольт.
— Молния.
Тихий, голос, произнесший это слово, прорвался сквозь его дикое безумие — Опустил пистолеты и уставился на четверых мертвых мужчин, лежащих в грязи.
Печально известные бандиты Бланко убиты им — они хотели изувечить Теодосию. Один убежал.
Он снова взялся за оружие, обернувшись в сторону скачущего разбойника.
Что-то коснулось его спины — дрожащие пальцы.
— Роман.
Он застонал, поднимая Теодосию на руки, одним мощным движением усадил на спину Секрета и вскочил в седло.
Теодосия, положив голову на грудь Романа, все еще слышала гром, дождь, барабанивший по одежде, и резкие звуки копыт жеребца по размокшей земле.
Ее дыхание согревало ему грудь, он прижал ее крепче, почувствовав дрожь. «Такая мокрая, — подумал он. — Дыхание теплое, а грудь холодная и обнаженная».
Злость снова рвалась наружу, хотелось кричать, но он продолжал направлять быстрый и ровный бег Секрета к маленькой хижине неподалеку, пока, наконец, натянув поводья, не остановил жеребца.
С Теодосией на руках спешился и помчался к хижине, одним пинком открыв дверь, другим — закрыв ее. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что произошло: вещи разбросаны по всему полу, золото исчезло — Бланко обнаружил хижину раньше, чем нашел Теодосию.
Он долго рассматривал пустой камин, собираясь с духом, чтобы задать вопрос, тревоживший его, но боялся ответа.
— Они тебя изнасиловали?
Она не слышала ничего, кроме его сердцебиения.
— Команчи, — произнесла она. — Хэммонд радовался, что они убили индейцев, Роман.
Он нахмурился. О чем она говорит?
— Один убежал, — прошептала Теодосия, — с ребенком. Хэммонд надеялся, что они умрут. Возможно, это были Маманте и его сын, которому ты дал еду, лошадь, винтовку, вначале заставив бороться, чтобы вернуть его гордость. Он нанял женщину из города, она принесла провизию для пикника. Хэммонд нанял ее. — Она вцепилась в его рубашку, увидев новую вспышку молнии в окне. — Пыталась найти тебя вчера вечером, но дверь не открывалась, Секрета не было, значит, и тебя тоже. Женщина приготовила ростбиф, но я думала только о бутербродах с изюмом.
Догадавшись, что это бред, Роман отнес ее в спальню и уложил на кровать. Вид ее обнаженной груди невольно заставил его сжать Кулаки. Но с нежностью, противоречащей ярости, начал снимать с нее мокрую одежду; раздев, накрыл одеялом, обнял и прижал к себе.
— Он говорил, что это сюрприз, — прошептала Теодосия. — Эта хижина. Но я бы все равно вспоминала тебя, куда бы он меня ни увез. Он оказался не тем, Роман. Не могла спать с ним.
Роману стало ясно, что она не отдала девственность Хэммонду Ллевеллину. А банда Бланко?
— Теодосия…
— Почуяла бурю, услышала ее. Ласточки летали низко, казалось, что касаются цветов. Мы сидели под деревом. На пикнике. И молния. Точно так, как тогда… мои родители… Я… я никогда еще не испытывала такого ужаса. — Она не всхлипывала, но он почувствовал, как увлажнилась его рубашка. — Испугалась, Роман, а он еще больше, и бросил меня. Осталась совсем одна с молниями и теми мужчинами. Бежала так быстро, как только могла. Но молнии преследовали меня, и эти люди тоже. Загадала желание — не на звезду, а на Волшебную гору, и потому появился ты.
— Значит, они не…
— Нет. Ты убил их прежде, чем они смогли. Один убежал.
Он долго ничего не говорил.
— Прости, что сбежал от тебя вчера вечером. Его извинение согрело девушку больше, чем одеяло, которым он обернул ее.
— Это Иоанн Креститель, — прошептала она. — Пожалуйста, поверь мне, Роман, это Иоанн Креститель.
Мгновенно он все понял — она не предавала его, болтал попугай.
Тяжелое бремя вины придавило его.
— Прости, — снова произнес он. — Боже, я был так взбешен, Теодосия. Даже и не подумал, что птица…