Серебряная герцогиня
Шрифт:
Его сотрапезник, поколебавшись, тоже принялся за нож и вилку, однако чутко следил за монархом и брал лишь оттуда, откуда тот только что взял еду.
— И что? Ты меня так и не спросишь, сделал ли я дело? Жива она или мертва? — наконец не выдержал таинственный человек.
Ульвар приподнял тёмные брови.
— Уверен, что сделал. Иначе вряд ли бы я тебе видел здесь, не так ли?
— Верно. Капитан Берси всегда выполняет то, что обещает.
— Без имён, — Ульвар слегка откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на собеседника.
Берси оскалился, глаза его превратились в щёлочки. Подмигнул, отдал честь вином и тоже выпил.
— Персиковое… Эх, живёт же кто-то! Ну, скажу я тебе, и дело было! Рассказывать? Или того… Всё же жена брата, всё такое…
— Рассказывай.
— Дело было сложное. Её ж все чайки любили. Солёная королева, все дела. Даже больше, чем папашку. Тот был мутный, а эта… Огонь девка. Даже и жаль как-то, честно сказать. С саблей спала, а не с саблей, так с кинжалом. Вот так просто с голыми руками не подойдёшь. Сколько раз уж пытались. Но ты, Уль, правильный выбор сделал, когда поставил на меня.
— Ты хорошо её знал, верно?
Ульвар посмотрел на капитана поверх бокала вина. И было не понятно, одобряет или осуждает, или восхищается. отпил. Берси тоже хлебнул, выдув разом половину кубка. Пожал плечами:
— Так… Да, ещё с её шестнадцати годков-то… Мне было двадцать, и я уже водил корабли. Страстная девка. Крутили мы с ней роман… Да косякнул я, решил поиграть на ревности. Дурак. Но кто ж мог знать? Такие женщины не ревнуют: либо убивают, либо уходят. Эх, молод был…
— Ясно. Но как же у тебя получилось?
— Чайки фартовых любят. Отчаянных — да, дерзких — да, кто смерти не боится. Как Ларан, чтоб его. К таким удача идёт. А, значит, что? Значит надо, чтобы не шла. Я помог ей выпутаться из одной сложности, а потом повёл на запад, в Зелёные земли. За золотом. Вот только вестник впереди нас шёл. О каждом шаге Королевы враги знали загодя. Она в порт, а там уже её ждут. Она в бухту, а там… Ни казны, ни еды, ни воды.
— Отвернул удачу?
Берси рассмеялся, тряхнул каштановыми волосами, сверкнул зелёными глазами.
— Точно. Отвернул.
— И что ж, чайки взбунтовались?
— А то. Когда запасы иссякать стали и воды стало мало. И удачи нет. Бунт на корабле — кто в море не ходил, не знает, что такое ужас.
— И Лэйда не смогла с ним справиться? — Ульвар презрительно оттопырил губу.
Капитан оскорбился за свою королеву:
— Смогла бы. Уж она-то бы их заткнула. Не впервой. Моя ученица-то. Все говорят: Ларан, Ларан, но нет. Тот пропал, когда ей двенадцать было, совсем ребёнок. Водить корабли и команду её я учил. когда полыхнуло, я встал с ней спина к спине, в одной руке сабля, в другой — кинжал. Двое против всех. И бунтовщики начали остывать. Особенно после первых трёх трупов.
— Вот как? Интересно.
— Но только… От того, кто спина к спине, никто ж не ждёт удара, верно? А, король? Что скажешь?
— И что, чайки тебя потом не повесили на рее?
— Не. Темно было, туман. Никто и не понял, что это был мой удар. Я тотчас принялся орать и саблей махать. Человек десять полегло. Один из них и оказался виноватым. Я ж тоже не усом моржа шит, корабли с пятнадцати вожу.
— Ясно.
Ульвар поднялся, вытащил из кармана кошелёк и бросил его на стол.
— Здесь пятьдесят золотых. Мы договаривались на одну твою свободу. Считай это наградой сверх договора. За остроумие.
Мелкие, как у хорька, зубы снова блеснули под раздвинувшимися тёмными губами.
— Э, нет, король, подожди. Мне твоё золото не нужно.
— А что же тебе нужно? — Ульвар заинтересованно посмотрел на Берси.
— Так ведь это… Хранителя-то у Соли больше нет. Сестрёнке Лэйды туда лучше не соваться. Её птенцам, если такие будут, тем более. Всё, нет больше потомков у Солёных королей.
— Действительно.
— А я есть вот, — и Берси снова ухмыльнулся и нагло подмигнул монарху. — Король умер — да здравствует король, не так ли? И тебе хорошо, король. Я тебе Морской щит сохраню, всех чаек под присягу приведу. Ты меня герцогом, а я тебе щит. Справедливо, а? Верно смекаю?
— А если нет?
Капитан расстроился. Осуждающе покачал головой, вздохнул и печально глянул на монарха:
— Не хорошо так, государь. Не по чести. Кто убил капитана — тот и капитан, кто убил короля — тот и король. Издревле ж так ведётся. Нехорошо обычаи дедов нарушать.
— И всё же?
— Ну а тогда… — Берси вдруг снова жизнерадостно осклабился. — Тогда я хоть на рожу принца Яра посмотрю, и то потеха. И Серебряной герцогини… Да этот… как его, юдард возьми? А, герцог-то Юдард. Тоже ж приятель Ларановский. Вот будет забавно, да? Междоусобица начнётся. Не дури, величество. Ведь всем от моего предложения будет хорошо.
Ульвар кивнул, снова набросил плащ и направился к выходу.
— Так что с герцогством-то?
— Я подумаю, — у самых дверей король обернулся и с любопытством посмотрел на капитана. — Недолго, обещаю. Забавный ты человек, Берси. Королём стать так хочешь, что убил женщину, которую когда-то любил. Лишил своих чаек хранителя. Всё предусмотрел: арбалет вон заряженный, на всякий случай из под полы плаща торчит. Внизу, в зале — твои люди караулят. Ел и пил только то же, что и я. И не учёл лишь одного. А это плохо. Непредусмотрительно для короля. Мы, монархи, должны предвидеть всё, Берси.
— Что? — угрюмо уточнил капитан, сдвинув брови.
И вдруг закашлял, схватился за горло. Ульвар хмыкнул, наклонил голову набок:
— Противоядие, Берси. Ты забыл выпить противоядие. А я — нет.
И, выйдя, задвинул мощный железный засов. Из-за двери донеслось замысловатое хрипящее проклятье, и толстую доску насквозь прошил арбалетный болт. Ульвар задумчиво коснулся его острия пальцем, хмыкнул. Прислушался к пьяным голосам, доносящимся с первого этажа, а затем легко сбежал по ступеням вниз.