Серебряная герцогиня

Разумовская Анастасия

— Всё дело в образовании, Уль. Не в происхождении. Если дать простым людям образование, если они начнут читать те же книги, что и мы с тобой…

— … то всё равно останутся тупыми и пошлыми. Но, может быть, кто-то из них и изменится. Люди как… лошади. Ими можно любоваться, как твой отец, а можно использовать, как мой отец. Но если это твои лошади, то ты о них заботишься, кормишь, гуляешь, чистишь, наказываешь. И… выводишь новую породу. Как бы ни была хороша лошадь, но именно ты решаешь, как она станет жить и от кого у неё родятся

жеребята. Потому что животное не знает, куда и зачем оно живёт. А ты знаешь.

— Ты ужасен, Уль, — честно призналась Джайри.

Принц рассмеялся.

И сейчас герцогиня невольно вспомнила тот детский разговор. Хиус бесконечно раздражал её. Всё началось с того, что, когда актёры читали по ролям написанную лично её светлостью пьесу, странный слуга ржал на самых трогательных моментах.

— Хрень какая-то, — честно признался он в конце и вытер с глаз выступившие слёзы. А затем передразнил: — «Спасти весь этот мир мне суждено…» — и добавил от себя: — Но этот мир, увы, дерьмо.

Джайри старательно делала вид, что не слышит и не замечает реплик простолюдина. Дьярви краснел, бледнел, шипел Хиусу на ухо, видимо, веля молчать, но через некоторое время тот всё равно выдавал что-то. На эпичной битве принца Ульвара и королевы Айяны, когда актёры лупили по деревянным саблям друг друга, слуга закрыл лицо рукой, хрюкнул, пытаясь подавить смех, и просипел:

— Капец.

Когда, завершив с представлением, Джайри собрала крупнейших торговцев тканью, обрисовала им желаемое и выбрала нужный цвет материи, Хиус вдруг схватил край полотна, завернулся и жеманным тоненьким голоском воскликнул:

— Я такая красивая лучник… не надо меня пачкать вашими лошадями. И кровью. Они потом не отстирается…

И игриво захлопал ресницами.

— Хиус! — взревел Дьярви, вспыхнув. — Заткнись!

— А кружевчики поверх пришьют? — поинтересовался тот и снова заржал.

На этом терпение Джайри иссякло.

— Дьярви, прикажи своему слуге присмотреть за лошадьми, — велела она, не оборачиваясь.

Лошади находились в конюшне гильдии, но разве это важно?

Без присутствия Хиуса стало легче. Однако на стройке Университета услать подлеца оказалось некуда.

— В общем, учиться будут только те, кто и так может себе позволить образование, — заметил слуга внезапно и добавил: — А в Медовом царстве читать и писать умеют даже слуги. И вы серьёзно хотите их догнать?

Джайри обернулась к нему. Прищурилась.

— Откуда знаешь?

— Так деревня наша как раз на торговых путях. Люди бают.

Синие глаза, не замутнённые интеллектом, добродушно уставились на неё. Джайри мысленно отругала себя, что вступила в разговор со слугой.

— И что ещё рассказывают?

— Про девок. Хороши там девки. Грудастые.

Девушка резко отвернулась. «Сама виновата, — подумала гневно. — Нечего с быдлом разговаривать». Однако в том, что слуга, не подумав, брякнул, было нечто дельное. Медовое царство прежде всего было государством торговцев и ремесленников. Может быть, поэтому в нём действительно почти все жители владели навыком счёта и письма.

«Это проблема, — думала Джайри. — Нужно, чтобы даже низшее сословие хотя бы азбукой владело». Однако зачем читать и писать землепашцам? И что изменится, если они это научатся делать? У неё не было ответов.

Когда, наконец, день закончился, и Джайри вошла в кабинет Ульвара, ей показалось, что с её плеч упала каменная балка.

— Я так устала! — прошептала девушка, буквально падая в кресло. — Этот Хиус совершенно невыносим…

Уль поднял на неё покрасневшие глаза.

— Кто?

— Слуга Дьярви. Абсолютно бестактный, не умеющий себя вести, не понимающий своего места, грубый и бескультурный… индивидуум.

Ульвар приподнял бровь:

— Джай… Ещё немного, и я начну ревновать. Слуга, который вызвал в тебе столько эмоций…

Джайри хмыкнула:

— Ничего не буду иметь против, если ты его убьёшь из ревности. Но нет, он мне просто неприятен. Как неприятна бывает грязь, в которую случайно наступил.

Король сложил пальцы домиком и ткнулся в них носом. Девушка вдруг поняла, что он… рассеян? Серьёзно? Уль?

— Что с тобой? — тихо спросила, вглядываясь в его лицо.

— Устал, — признался Ульвар. — Ты тоже. Поезжай домой, выспись.

— А ты?

— И я.

В окно постучали. Король поднялся, подошёл и открыл створку. На его руку опустилась растрёпанная ворона. Ульвар снял с её ноги записку, бегло пробежал глазами. Внезапно усмехнулся, махнул рукой, и ворона взлетела в небо. Король обернулся:

— Я передумал. Сегодня я не приеду к тебе. Если тебе скучно, можешь позвать кого-нибудь. Ту же Штой, например. Она как раз с мужем прибыла в Шуг.

— Я бы позвала Альдо. Отпустишь?

Ульвар хмыкнул.

— Не сегодня.

Девушка встала и направилась к двери.

— Джай.

Она замерла и обернулась. Глаза короля лихорадочно блестели.

— Не предавай меня, пожалуйста, — прошептал тот.

Девушка изумлённо взглянула на него:

— Что ты имеешь ввиду?

Он поднялся, подошёл к ней, взял за плечи и заглянул в лицо. Джайри невольно заметила, что король бледен, а губы его слишком алы. Жар?

— Джайри, я знаю, что рано или поздно предают все. Всё покупается и всё продаётся. Весь вопрос лишь в цене. Не всегда это золото. Но ты, пожалуйста, ты не предавай меня.

Ульвар прислонился лбом к её лбу. Закрыл глаза. Жара не было.

— Если ты меня предашь, я тебя уничтожу, — внезапно прошептал он. — А я очень не хочу этого делать.

Девушка вздрогнула, отстранилась и гневно взглянула на него:

— Уль!

— Я знаю, о таких вещах не говорят. Но ты же умная девочка… Прошу тебя: не сделай меня своим врагом. Наши силы слишком неравны.