Серебряная пуля
Шрифт:
Логан взглянул на часы. Было восемь шестнадцать. Он быстро набрал номер Сабрины и оставил ей сообщение, что надеется попасть на девятичасовой рейс. Потом еще раз попытался связаться с ней из дома.
И только когда сел в такси, торопясь в аэропорт, понял, что забыл книгу на столе.
Сабрина ждала его в аэропорту.
Даже если бы он ожидал ее увидеть, ему понадобилось бы время, чтобы узнать ее. Длинные черные волосы завязаны в хвост, вместо стильного модного костюма, в котором он привык ее видеть, джинсы и свитер.
Ошарашенный, он встал, почувствовав, как забилось сердце.
— Надеюсь, тебя больше никто не встречает? — спросила она просто.
— Нет, я собирался взять такси.
— Я на машине. — Она засмущалась от собственной смелости. — Может, мне не надо было приезжать, но у меня есть новости.
— Какие новости?
— Сегодня был не мой рабочий день…
— Выходной?
Они пошли рядом.
Она кивнула.
— Я посидела в библиотеке, кое-что нашла и хочу тебе показать.
— Но библиотека уже закрыта, Сабрина.
— У меня все на компьютере.
— А не слишком поздно?
По дороге на стоянку она рассказала ему о своем открытии. Все утро, до полудня, она читала отчеты, статьи, заметки на французском, итальянском, немецком и голландском языках и наткнулась на одну редакционную статью в старом немецком химическом журнале «Ангевандте Хеми». В ней упоминалось что-то близкое к соединению Q.
— А как называется то соединение? — спросил Логан.
— Название не упомянуто, просто говорится о его структуре. И еще упоминается полинафталенсульфокислота, она входит и в Q.
— Ну и что?..
— А то, что говорится в ней, весьма интересно.
Сабрина включила свет. Оглядев ее квартирку, Логан не мог не заметить, как точно она отражает сущность хозяйки. Никакой чепухи, все со вкусом. Какой контраст с его собственным жильем, в котором уже несколько месяцев нет даже мебели.
Она подошла к компьютеру, включила.
— Статья опубликована в 1924 году.
— В 1924-м? — Он едва мог поверить. Она собиралась отправить его в средневековье! В то время никто и понятия не имел о природе рака. Но он оставил при себе свой скептицизм.
— Ну и что там?
Сабрина вставила дискету, и на экране появился текст.
— Ты говорил, что знаешь немецкий, да?
В общем-то он знал его не так уж хорошо. Логан подвинул стул и, подавшись вперед, попытался перевести. Ему надо было сосредоточиться и не отвлекаться на присутствие Сабрины, сидевшей в нескольких шагах от него на полу с горящими глазами.
Больше всего его поразил тон этой статьи. Написанная вскоре после поражения Германии в Первой мировой войне, в условиях быстрого роста инфляции, статья, скорее, была не научная, а политическая. Смысл заключался в том, что немецкие ученые, несмотря на недостаток финансов, все-таки находятся на уровень выше ненавистных коллег из Англии и Франции.
Работа исследователя из бывшей лаборатории великого Пауля Эрлиха упоминалась в статье лишь мельком. О возможностях антиракового препарата просто рассказывалось, без всяких доказательств, вроде как еще одно подтверждение немецкого интеллекта.
«И пусть эта деятельность и дальше процветает, и пусть такие препараты составляют честь и славу немецкой науки!»
Он отвернулся от экрана.
— Не знаю, Сабрина, здесь одни лозунги. И никаких доказательств.
— Ты разве не видишь — они же пишут о раке.
Логан покачал головой.
— Этого мало.
— Но это ключ. А я ищу ключ к разгадке.
— Я знаю, но… — он поколебался, — трудно представить себе, чтобы те люди могли распознать антираковое вещество.
Неожиданно в ее голосе послышалось раздражение.
— Ты слишком надменный, Логан, для американца 90-х.
— Ну извини… — Он пожал плечами. — Я бы хотел поверить, но не могу. Во всяком случае, это соединение уже было отклонено как антираковое целой серией анализов.
Такие анализы, в которых лекарства испытывались против злокачественных клеток, выращенных в чашках Петри, это что-то вроде стенографического метода определения. Цепочки клеток возникают при многих видах рака, и соединение не выдержало испытания.
— Цепь клеток — это нехарактерно для человека, — горячо сказала она. — Как раковые клетки взаимодействуют со здоровыми, невозможно увидеть в лабораторной пробирке.
Она права, это он понимал.
— И все-таки…
— Жалко, что ты не знаешь французского, — резко бросила она.
— А что?
На экране уже появился другой документ, из трех или четырех страниц.
— Это из Пастеровского института в Париже. Их-то ты уважаешь?
Логан уставился на экран. Он знал лишь несколько слов по-французски и поэтому следил за цифрами. Это был 1937 год. Описание одного из исследователей, побывавшего в Африке.
— История болезни?
Она кивнула.
— Из одной французской колонии, Гвинеи. Этот человек там работал в клинике. И он рассказывает о необычных вещах, с которыми столкнулся.
— И?
Она указала на жирно набранный абзац.
— Дважды одно и то же. Две разные женщины. Обе с инфекцией спирохеты…
— Сифилис? Фрамбезия?
— Здесь точно не сказано.
— Точно не сказано? — переспросил Логан.
— Дело в другом. У женщины в груди были злокачественные опухоли. И после трех инъекций против инфекции — что удивительно! — опухоли стали уменьшаться.