Серебряная пуля
Шрифт:
— Нет, мы должны впадать в паранойю. И особенно ты, Логан.
— Почему же это?
— Потому что ты любишь доверять людям. И очень заботишься о том, чтобы им нравиться.
Этот разговор начал действовать Логану на нервы.
— Но в этом нет ничего плохого, Сабрина.
Она поднялась и протянула к нему руки.
— Пошли.
Он оказался рядом с ней, притянул к себе, улыбнулся.
— Ну хорошо, хорошо, я буду осторожным.
— Здесь не над чем смеяться, Логан. Науку ты знаешь хорошо. Но людей — вряд ли.
Их первые серьезные разногласия касались Джона Рестона. Сабрина была против того, чтобы доверить ему их секрет.
Чисто прагматически Дэн Логан понимал — у нее есть для этого основания. Он так же хорошо понимал, что стадия, на которой находится их идея, даже доброжелательному человеку, но постороннему, может показаться абсурдом. Не хватало солидных доказательств, по крайней мере, клинических.
Но возражения Сабрины насчет Рестона были связаны не только с наукой. Она вообще относилась к людям настороженно.
— Зачем? — требовательно спросила она. — Какая польза от еще одного вовлеченного в это человека?
— Послушай, Сабрина, давай будем реалистами. Мы не справимся одни. Если мы хотим выйти на свой курс лечения, мы должны иметь готовую бригаду. Рестон прекрасный врач. И я ему доверяю.
— А я нет. В нем есть что-то, что мне не нравится.
— Ну а кто тогда? Кому-то мы должны доверять?
Спор раздражал Логана. Вот почему он предпочитал конфликты, связанные с чистой наукой. В конце концов, там всегда можно разобраться с помощью конкретных данных. А что касается людей, то тут рискуешь вываляться в грязи.
Да, конечно, лучше всего было бы работать им одним. И с точки зрения личностной, и профессиональной. Между ними уже существовало взаимное уважение, которого любовники обычно добиваются годами, и они день ото дня, осторожно, все больше начинали искренне доверять друг другу. Зачем рисковать? Логан даже никогда не мечтал найти такую женщину. Такую, которая не только безумно влекла его к себе, но и испытывала бы такую же страсть к его специфической работе, как и он. Во время обхода в больнице он смеялся про себя, пытаясь решить, что в тот вечер возбудило его больше — секс или беседа после него?
Если бы в сутках было больше часов и они с Сабриной тратили их на работу, исследования, расстояние между ними и остальным миром увеличилось бы, потому что они все больше полагались бы друг на друга.
Иногда, лежа рядом с ней ночью, он не мог поверить, что они справятся с задуманным. Она считала, что успех обеспечен только в том случае, если они вдвоем будут заниматься проектом. Конечно, тогда они более строго контролировали бы происходящее и тщательнее работали бы над полученными данными. Но его прагматизм подсказывал другое, как бы он ни уважал научную проницательность Сабрины, он гораздо меньше верил в то, во что верила она, — в силу собственной интуиции по отношению к людям. Она с подозрением относилась к людям и мотивам их поведения, но ему казалось, она путает зло с добром, что могло погубить дело еще до его начала.
Собственный взгляд на коллег ему казался не таким уж добродушным, скорее, реалистичным. Конечно, есть и дураки, и тупицы, есть мелкие, ненадежные, самовлюбленные и жестокие. Проявлений таких качеств хватало. Но, в конце концов, кто мог сомневаться в том, что все они стремятся к одной и той же цели?
Все это прокручивалось у него в голове поздно вечером, когда он пересказывал свой разговор со Стивеном Локом, бывшим старшим научным сотрудником института, которого он наконец нашел в медицинской школе университета Бэйлор в Хьюстоне.
Правда, разговор его немного огорчил. Во-первых, Лок вообще не хотел с ним беседовать.
— Мне жаль, но я ничего не могу сообщить тебе. Что бы я ни сказал об институте, ничего хорошего ты не услышишь.
— Я просто хотел спросить про один курс лечения. Помнишь, был новичок, первогодок, Рей Куперсмит? — Последовавшее молчание он постарался заполнить и торопливо добавил: — Я сам тоже на первом году, и мне интересно.
— Куперсмит — это ужасно, да? Вот и все, что я могу сказать.
— Но почему, я не понимаю?
Лок вздохнул.
— Он подделал данные и тем самым подвел других. Конец истории. Слушай, у меня пациенты, и они ждут.
Логан на миг потерял дар речи.
— И ты понятия не имеешь, где мне его найти?
Лок хрипло рассмеялся.
— Какого черта? Почему я это должен знать? — Он повернулся и быстро зашагал прочь.
Но сейчас, спустя несколько часов, Логан чувствовал, что встреча не прошла даром.
— Знаешь, Сабрина, был скандал и несколько смертей. Но для нас это — ноль.
— Может, ты и прав, — ответила она с неожиданной легкостью. — Но Куперсмит тоже был на первом году. И вот еще один аргумент, почему нам не доверят самостоятельное дело.
— Это было давно. Так ведь? Четыре года назад? Четыре с половиной? А ты хоть слово про это слышала в институте?
И все же она выдвигала этот аргумент и дальше — не включать Рестона в их проект.
— Этот Рестон! Ну хватит тебе смотреть на него преданными глазами!
— Извини, но он и правда мой друг. И я его хорошо знаю как ученого. Потому и хочу его привлечь. У него есть способности, которые нам нужны.
— Какие способности? Его наглость? Это самое яркое, что я замечала до сих пор.
— Ты несправедлива, Сабрина.
— А что тогда? Назови его достоинства.
Глядя на нее, сидящую на краешке дивана в леггинсах и тонкой шелковой прилипающей к телу блузке, Логан почувствовал, что ему трудно сосредоточиться. И опять мелькнула мысль, как было бы хорошо, если бы разговор шел с уважаемым коллегой и ничто не мешало бы им в общении.
— Тебе трудно ответить на мой вопрос, Логан?