Серебряная пуля
Шрифт:
— Естественно. Мне интересен был сам принцип, — как бы защищаясь, сказал ван Метер. — Но потом, конечно, нам нужны будут соединения более приемлемые, а пока…
Но Логан уже услышал больше, чем следовало бы. Вежливо раскланявшись, он повернулся и пошел дальше.
— Какого черта, где ты был?
Этот голос Логан узнал бы всюду. Более того, он никогда еще ему так не радовался. Он еле подавил желание кинуться на шею своему коллеге.
Хотя глаза того были красны, лицо не брито, а дорожный костюм (он так и не сменил его) далеко не первой свежести, Шейн, казалось, чувствовал себя превосходно.
—
— Обо мне? А ты не получил мою записку? — Вдруг он подошел вплотную. — Мне надо переодеться перед этой чертовой речью. Пошли со мной, я тебе все расскажу. — Шейна распирало от новостей. — Помнишь женщину в аэропорту? — выпалил он, когда они ехали в лифте.
Логан неловко посмотрел на единственного, кроме них, пассажира. Это был мальчик-посыльный.
— Блондинку? — тихо спросил он.
— Ради Бога, у нее есть имя. Кристина. Логан, твоя беда в том, что ты не уважаешь женщин.
Дверь открылась, и Логан с облегчением вышел.
— Вы были с ней? Как вы ее нашли?
Шейн гордо улыбнулся.
— А ты уж не такой и умный, как кажешься. Я прочитал бирку на ее багаже. Оказывается, она переводчица. Представляешь? И говорит по-английски лучше, чем мы с тобой, вместе взятые.
Когда они шли по коридору, Логан посмотрел на часы. До выступления оставалось меньше двадцати пяти минут.
— Одно нехорошо. Она не будет спать с нами.
Хотя надо было что-то ответить, Логан в растерянности не знал что.
— Да, плохо, — кивнул он.
— Представляешь, хочет, чтобы я предъявил ей тест на спид. Это я-то? Можешь поверить?
Через пятнадцать минут, стоя в нижнем белье и нанося кисточкой пену на физиономию, Шейн продолжал:
— Я пытаюсь ей объяснить с точки зрения статистики. Ну, во-первых, мой возраст, мое положение, число моих сексуальных партнеров. Но с ней говорить, все равно что с Берлинской стеной, — засмеялся он. — Кстати, я ее так и назвал — моя маленькая Берлинская стена. Ей понравилось.
— Доктор Шейн, меня несколько волнует время.
А кроме этого, его волновал еще тот факт, что коллега, очевидно, ни на секунду не задумался о предстоящей речи.
— Что я тебе должен сказать, Логан, — печально качая головой, говорил Шейн, — действительно начинаешь понимать, как чертовски мало знают люди об этой болезни, если даже при одном упоминании о ней впадают в истерику.
Но у Логана не было причин волноваться.
Шейн оказался великолепен. Он обходился без бумажки, рассказывал о стимулирующих факторах, генетически воспроизведенных белках, способных заставить костный мозг быстро восстанавливаться, помогая таким образом поддерживать чрезвычайно высокую дозу химиотерапии. Переполненную аудиторию он держал все время в напряжении. И после этого отвечал на вопросы. Здесь он был в своей стихии, он рассказывал не только о технической стороне дела, но и об общении с пациентами, с их семьями. Несколько раз он рассмешил серьезных ученых мужей, и они хохотали так, словно перед ними был ветеран-комик одного из известных кабаре.
— Это было здорово, — горячо сказал Логан. — Даже не представляю, как вам удается.
Но, к его удивлению, Шейн казался унылым.
— Да Боже мой, так просто. У этих людей ты должен поднабраться скепсиса.
Логан внимательно смотрел на него.
— Слушай, Логан, ты понимаешь не хуже меня: все это обман. Уровень выживаемости при метастазах рака груди за двадцать лет не изменился. И все стимулирующие факторы, черт бы их побрал, не сдвинули ситуацию ни на йоту на этой планете.
На следующее утро Шейн снова исчез. Но Логан уже не беспокоился. Несмотря ни на что, этот человек способен сам о себе позаботиться, да еще получше других.
Сегодня у Логана было совсем другое на уме. В этот день он решил посетить место, где в свое время Пауль Эрлих боролся с сифилисом. Сейчас там Центр исследования рака. Его директора воспользовались конференцией и подготовили экскурсию и встречи.
Логан не очень интересовался темами дискуссий, он хотел совершить своего рода паломничество. Как турист, как истинный поклонник Эрлиха. Как другие у него на родине посещали Элвиса в Грейсланде. Он пытался представить себе, каким был великий человек.
Автобус привез Логана и еще человек двадцать любопытствующих к зданию Центра незадолго до одиннадцати. Тут же Логан почувствовал разочарование. Снаружи — обычный, массивный, затянутый вьюном куб, выходящий на улицу (переименованную после войны в аллею Пауля Эрлиха). К нему с каждой стороны пристроены другие здания. И только небольшая мемориальная доска на углу сообщала о славной истории этого здания.
Войдя, Логан и совсем загрустил — все заставлено ультрамодерновой мебелью, которая сразу напомнила больницы Парк-авеню, Сиднея Карпэ, обожающего производить впечатление. Правда, две большие, расписанные восточным орнаментом, вазы с павлиньими перьями, столь неуместные в новом интерьере, словно отдавали дань традиции. Еще портрет пожилой дамы, написанный на рубеже столетий, жены владельца этого дома и покровительницы Эрлиха. А также алебастровый бюст ученого на мраморном постаменте, внизу его имя и годы жизни (1854–1915).
Приехавших врачей и ученых приветствовал молодой сотрудник, помощник директора Центра. На безупречном английском он сделал краткий обзор ведущейся здесь работы, сообщив также, что верхние этажи перестроены менее чем два года назад. Пока ученые, разбредаясь по коридорам, заглядывали в лаборатории, молодой человек предупредил: после осмотра — ленч, во время которого директор Центра выступит перед собравшимися, ответит на вопросы и замечания выдающихся гостей.
Все это не имело никакого отношения к тому, к чему Логан так стремился. Судя по всему, люди, работавшие здесь, недооценивали святость этого места. Нет, они не чувствовали себя наследниками истории науки.
Наверное, лучше бы он вообще сюда не ходил, а сохранил столь дорогие ему иллюзии.
Часа через полтора, где-то в середине экскурсии, Логан уже готов был удрать, и удрал бы, если бы имел хоть малейшее представление, как в этом чужом скучном городе поймать такси. Лаборатории, которые им показывали, были точно такие, как та, в которой работал Логан. В АИРе кое-что из оборудования они собираются уже отправить на свалку.
Когда группа стала подниматься по лестнице наверх, чтобы посмотреть еще лаборатории, Логан отстал и свернул в приемную. Он выпил кофе. И отлично сделал…