Серебряная пуля

Стейн Гарри

Помолчав, она ответила:

— Как я отношусь к этому вопросу? Я сама еще не решила.

— Я думаю, ты захочешь иметь дело с пациентами примерно от пятидесяти до шестидесяти процентов по шкале Карновски.

Ссылка на стандартную таблицу состояния больных раком. Девяносто процентов или выше — те, которые вполне жизнеспособны, тридцать — прикованы к постели, а десять — умирающие. Если пятьдесят-шестьдесят, то здоровье пациента будет сдавать, амбулаторные больные быстро устают и постоянно теряют вес.

Она не могла спорить. Именно названные цифры — образцовые для того, чтобы понять эффективность соединения Q.

— А ты хочешь выше, шестьдесят — семьдесят?

— Восемьдесят пять и выше.

Она усмехнулась.

— Эти люди и так почти здоровы. Их вообще можешь приглашать на танцы. Или, — она хотела сказать кое-что покруче, — или вообще играть с ними в американский футбол.

— А что в этом плохого? Прекрасная игра.

Сабрина почувствовала, что краснеет. Сама в высшей степени разумная, она всегда терялась, оказавшись лицом к лицу с таким цинизмом.

— Послушай, Рестон, ты сам-то веришь в наше соединение? Мы с Логаном верим, и даже очень.

— Видишь ли, от этого зависит наша карьера. Надеюсь, ты понимаешь?

— Ну да, и лечение на столь объективной основе поможет твоей карьере?

— Не преувеличивай. Эти женщины и так больны раком груди.

Сабрина уже с трудом скрывала растущее презрение.

— При таком курсе, как наш, цифры, которые ты предлагаешь, просто смешны.

— Воспринимай мое предложение как повод для обсуждения. Мы можем пойти на восемьдесят процентов. Ну, может, чуть ниже.

— Не стоит обсуждать это сейчас. Мы поговорим, когда возвратится Логан.

Повернувшись к нему спиной, она с трудом пыталась взять себя в руки.

— И о чем мы тогда будем говорить?

— Не знаю.

— У итальянцев есть какое-то выражение вроде нашего — злость подчеркивает красоты?

— Что?

— Ну, что-то в этом роде.

Вдруг Сабрина почувствовала, как его руки обхватили ее талию, она ощутила его дыхание у себя на шее.

— Джон, что ты делаешь?

Он не двигался.

— Я думаю, конечно, может, и не самое подходящее время, чтобы попробовать. Я догадываюсь…

— Перестань немедленно!

— Ну, ты так хороша, что я просто не могу с собой справиться. Я целый день об этом думаю.

Она попыталась вырваться.

— Эй, не суетись. — Он поцеловал ее в шею. Она почувствовала его желание, когда он прижался к ней. — Ну, Сабрина… Ну что же такое — почему Логану можно, а мне нет?

— Хватит, сукин сын! — крикнула она по-итальянски, с силой вырываясь из его объятий.

Он поднял руки с непостижимой невинностью, как баскетбольный игрок, несправедливо обвиненный в нарушении правил.

— Ну да, я тебя не интересую. Но стоило хотя бы попробовать.

— Вон, Рестон! Немедленно!

— Ладно, не валяй дурака. Давай работать дальше.

— Немедленно вон отсюда!

Никогда он не слышал слов, произнесенных с таким холодом.

— Слушай, ну я же нормальный. Больше такое не повторится. — И он потянулся к стулу, на котором висела куртка. — Я действительно прошу прощения, Сабрина. — Джон застегнул молнию и отступил к двери.

— Пожалуйста, давай просто забудем все это, ладно? Это все только между нами.

Прошла половина конференции, прежде чем Логан понял, что вклиниться в личную жизнь Шейна совершенно невозможно, и он решил поговорить о соединении Q в самолете.

Самолет уже летел два часа, а он все пытался подыскать момент. Но, к его разочарованию, если не сказать — удивлению, он снова оказался пленником, вынужденным выслушивать все подробности похождений Шейна. Случилось так, что Кристина в конце концов оказалась на высоте. И, хотя она не стала выслушивать аргументы, что никак не может заразиться спидом, все произошло потрясающе неожиданно, они причудливо провели время — большую часть последнего дня читали вслух порнографические письма из журнала «Пентхауз».

— Несравненная женщина!

А потом, закончив свой рассказ, он спокойно задремал.

— Доктор Шейн, а есть ли какой-то специфический аспект конференции, который вы хотели бы обсудить? Я делал записи.

— Потом.

Логан немного поколебался.

— А со мной произошел очень интересный случай в здании, где работал Пауль Эрлих.

Шейн приоткрыл один глаз.

— О, знаю это место. Ничего заслуживающего внимания там не делают.

— Да нет, дело в другом. Просто я случайно спустился вниз по лестнице и нашел кое-какое оборудование. Очень старое. Мне кажется, оно из лаборатории Пауля Эрлиха.

Шейн сел и с искренним удивлением посмотрел на Логана.

— И какого дьявола?.. Что ты делал в этом подвале?

— Ну, я…

— Что-то прихватил? Сувенирчик?

Взволнованно Логан полез во внутренний карман пиджака и достал листок бумаги.

— Вот это.

— Ничего себе, парень! — Шейн протянул руку и взял листок. — Черт побери! А ты знаешь, что тебя могли бы арестовать?

Надев очки, Шейн быстро пробежал глазами листок.

— Я нашел его в ящике со старыми химическими реактивами.

— И?

— Ну, мне это показалось очень интересным.

— Почему? Какие-то каракули на пожелтевшем клочке бумаги.

— Вы правы. Но если присмотреться…

Шейн бросил на него тяжелый взгляд.

— Логан, когда, черт тебя побери, ты научишься выкладывать все начистоту? Мы оба понимаем — это самый первый вариант химической структуры, над которой ты работаешь со своей итальянской бабой!

Вот момент сам и представился. А Логан оказался к нему совершенно не готовым.