Серебряная пуля

Стейн Гарри

— Извините, — сказал Шейн, наконец появившись в квартире Логана с опозданием на сорок минут. — Парень из службы здоровья зашел ко мне, и я никак не мог от него избавиться.

— Все в порядке, доктор Шейн.

— Эти ублюдки-бюрократы, наверное, никогда не отдыхают. Требуют описания каждого проклятого клинического курса в институте. Можете поверить? А сами ни черта не понимают, что там написано.

Логан нетерпеливо кивнул.

— Правильно. — Интересно, до какой степени Шейн намерен им доверять?

— Ну что

же. Рад видеть вас всех. Мне нравится — немножко таинственно, секретно, и я уверен, что нет хвоста.

— Ваше пальто, доктор Шейн?

— Логан, я Сеф. Ну сколько раз тебе про это напоминать?

Логан решил, что это хороший признак.

Он улыбнулся.

— Ваше пальто, Сеф?

— Нет. Меня дома ждет Элис, и я в конце концов должен уделить ей внимание. И то, что я собираюсь сказать, не займет много времени.

Это прозвучало, как удар в солнечное сплетение, но Логан не подал вида.

— Неплохое местечко, — огляделся Шейн.

— Спасибо.

— Ну так что, ты меблировал квартиру через Армию спасения или даже через «Гудвилл»?

— В общем-то, доктор Шейн, извините, Сеф, через «Икеа».

— Что с тобой, Логан? У тебя совсем плохо с чувством юмора?

— Да, это не самое сильное его качество, — заключил Рестон.

— Я думаю, — ровным голосом сказала Сабрина, — сейчас нас всех волнует только одно — что вы думаете о нашем предложении.

Шейн засиял, взглянув на нее.

— Хоть у одного из вас хватило духу заговорить прямо! — Он расстегнул пальто и бросил его на стул, а из внутреннего кармана мятого твидового пиджака вынул экземпляр этого самого предложения. Листки были в таком виде, как будто над ними хорошо поработали.

— А у вас есть что-нибудь выпить?

— Пожалуйста, доктор Шейн…

Шейн мрачно посмотрел на Логана.

— Это хорошо. Очень хорошо.

Теперь Логан снова смог вздохнуть. Потом, переведя дух, спросил:

— Вы действительно так думаете?

Шейн посмотрел на Рестона, потом на Сабрину, на их лицах отразилось удовольствие или просто облегчение.

— Подождите минутку. Это совсем не значит, что вы обойдетесь без критики. — И тотчас, как бы раскаиваясь, что позволил им испытать краткий миг радости, начал: — Мне не нравится капельница. Нужно впрыскивание.

— Мы много думали, — осмелился вставить Логан. — Почему вы считаете…

— Да потому, что ваше дело — рисковать, — нетерпеливо бросил Шейн. — Идти не на безрассудный риск, а на стоящий того. Какой уровень воздействия вы собираетесь получить?

— Очень низкий, — тихо ответил Рестон.

— Не давайте мне тех ответов, которые я хотел бы услышать. Скажите мне то, чего я еще не знаю. Какой уровень токсичности даст это лекарство?

Рестон покраснел.

— Высокий.

— Черт побери, правильно. При лечении вашего приятеля Тилли, как вы знаете, его надпочечники полетели. Так чего вилять? Рак его все

равно убьет. Так почему не ударить по раковым клеткам как следует?

— Мы как раз стараемся свести опасность к минимуму, — пояснил Логан. — Мы хотим завершить работу с живым пациентом.

— Да бросьте. Когда приступаешь к лечению такой болезни, ты невольно стоишь перед реальностью фатального исхода. Вы ведь все равно травите людей, причем больных, которые на волосок от смерти. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц.

Наступило молчание.

— Доктор Шейн, мы говорим о терапевтической основе, мы хотим пробить брешь в лечении. Доза, ядовитая для раковых клеток, ядовита и для здоровых.

Он согласно кивнул.

— Вы понимаете задачу. И грань очень тонкая… Даже для самых хороших лекарств. Так вот, наша задача и состоит в том, чтобы найти эту грань. И что отличает великих врачей от болтунов, так это желание идти до конца и не дрогнуть. Конечно, легко сказать, да трудно сделать.

Шейн изучающе оглядел слушателей. Сабрина ухватила суть. И Рестон, если с ним вести дело по-хорошему. Но Логана, казалось, он не убедил.

— Слушай, — продолжил Шейн, обращаясь к Логану. — Дело не в том, что я не понимаю твоего порыва. Ты даешь пациентке внутривенно менее токсичную дозу, и она тебя готова любить до смерти. И всем говорит: «Мой доктор — гений. Он дает мне химиотерапию, и никаких побочных эффектов». — Он многозначительно замолчал. — Но ты знаешь, что ты делаешь? Ты убиваешь ее своей добротой. — Он умолк, и лицо его стало таким серьезным, каким Логан его никогда не видел. — Твоя работа — найти лечение. Вот и занимайся этим. И не важно, кто ты — святой или дерьмо. И можешь не волноваться о своей популярности.

Логан спорить не стал. За такую прямоту он еще больше начал уважать Шейна. Этот тип не только умен, но и с характером, что не менее важно.

Но все же Логана что-то беспокоило. Не важно, насколько добрыми намерениями был продиктован совет Шейна, не важно, как все убедительно звучало, но… Шейн ничего не теряет. Логан и его команда, работающая над соединением Q, не может пойти дальше без его благословения, но если их постигнет крах, то это крушение для них, а не для него.

— А как насчет надпочечников? — не унимался Логан. — От дозы, которую вы предлагаете, у каждой пациентки они выйдут из строя, как и у Тилли.

Шейн пожал плечами.

— А ты в качестве профилактики давай им гидрокортизон. Он нейтрализует токсичность лекарств и обеспечивает выработку гормонов.

Логан уже думал об этом.

— Но это, может, только для начала. Нам, видимо, придется иметь дело с разрешительной комиссией, и кто знает, сколько еще вопросов возникнет. — Он помолчал. — Ну что же, я полагаю, это те мосты, которые нам предстоит перейти.

Шейн улыбнулся. Он понял, что Логан склонился к его варианту.