Серебряная пуля
Шрифт:
— А почему? — Он почувствовал, что удобно задать такой вопрос. Ведь пациентка искала новое лечение и — неслыханное дело — отказалась от прославленного Стиллмана!
— Почему? Вы смеетесь надо мной, да? Я с ним встречалась. Можете назвать меня чудачкой, но мне больше нравится, когда ко мне относятся чуть-чуть иначе, чем к куску мяса.
Логан расхохотался.
— Думаю, вам не следовало бы смеяться, доктор. Он же ваш коллега.
— Вы правы, простите.
— Да, я догадываюсь, что вы ничего не могли с собой поделать. Вы ведь тоже с ним знакомы.
Обследование подходило к концу.
— Ну что ж, — сказал Логан, — я бы хотел осмотреть вас более тщательно. И, естественно, обговорить ваш случай с коллегами. Но я думаю, вас ждут хорошие новости.
Берн засияла.
— Отлично. Я так и думала, что здесь выйдет.
Логан почувствовал секундную неловкость. Может, она ждет слишком многого? Поняла ли она как следует, насколько призрачен успех, когда речь идет об экспериментальном лечении? Короче говоря, был ли он с ней так же откровенен, как с другими?
— Фэйт, — начал он ласково, как проповедник в церкви, — очень важно, чтобы вы точно знали, на что идете. Это не утвержденное лекарство Существует вероятность побочных явлений. Я хочу, чтобы вы очень внимательно прочли документ. Обсудили с вашим врачом и задали мне все вопросы, которые у вас возникнут.
— Конечно, конечно, — быстро закивала она, все еще улыбаясь. — Только сделайте мне одолжение. Скажите коллегам, чтобы они не беспокоились. У нас с ними будут самые замечательные отношения.
Через пять дней Фэйт была официально зачислена на курс, восьмой в списке. В очереди еще стояли шесть человек. Набор начался в феврале, шла первая неделя апреля, и, кажется, дела продвигались успешно.
Пришло время назначать лекарство.
Обычно пациенты получали его по очереди, и это означало, что первой будет Джуди Новик.
Логан понимал — это не самый хороший вариант. За первыми пациентами, и особенно за самыми первыми, старшие коллеги будут наблюдать очень внимательно, а из всего списка Джуди как раз была наихудшим вариантом.
Но, поразмыслив на эту тему, Логан оставил при себе свои сомнения.
И именно Рестон в одно дождливое воскресное утро, сидя в квартире Логана, заговорил об этом.
— Послушайте, — сказал он, — надо постараться начать с кого-то другого.
— Нет. — Сабрина тяжело опустила руку на стекло, покрывавшее стол. — Это неприлично! Об этом не может быть и речи!
— Почему? — Рестон повернулся к ней. — Мы можем делать все, что хотим. Это наш протокол. И к тому же это наша судьба. Мы должны об этом думать.
— Эту женщину надо лечить. Она рассчитывает на это.
— Но начать с Новик — пустить под откос всю программу.
— Джон, — парировал Логан. — не преувеличивай.
— Новик была уже на слишком серьезной стадии, когда ее брали, — сказал Рестон. — А с тех пор ее состояние ухудшилось. Мы не можем привязываться к какому-то пациенту.
Сабрина бросила на него убийственный взгляд.
— Мы заключили контракт с Джуди Новик. И ничего нельзя поменять.
— Честно говоря, я никогда не горел желанием ставить ее в списке первой.
— Это ложь. Она была нашей первой пациенткой. И мы были счастливы, когда нашли ее. — Сабрина посмотрела на Логана. — Во всяком случае, какое имеет значение, кто сильнее болен, кто слабее? Наша главная задача — уровень токсичности. Соединение Q может быть одинаково токсично как для человека с незначительной опухолью, так и с огромной.
В этом был смысл. По крайней мере, на первой стадии их главной задачей являлось доказательство того, что это лекарство не приближает смерть больного. Если рак убивает пациента, особенно на такой запущенной стадии, как у Новик, вряд ли летальный исход станет убедительным аргументом против самого лекарства.
— Во всяком случае, — произнесла Сабрина на полтона ниже, — если у Джуди все будет хорошо, для нас это шанс. Так ведь?
— Сабрина… — Рестон снисходительно улыбнулся, — послушай, я, конечно, восхищен твоим состраданием к больному. Вероятно, я тоже мог бы отдаться такому чувству, но я вижу только одно — когда Джуди Новик умрет, мы лишимся одного из объектов эксперимента. И ты, черт побери, знаешь это не хуже меня. Она слаба. И токсичность будет действовать на нее сильнее, чем на других.
Он ждал ответа, но его не было, и Рестон осмелел, полагая, что выиграл. Повернувшись к Логану, он широко развел руками, будто его аргументы были неотразимо разумны.
— Слушай, Дэн, почему мы не можем переставить ее в списке? Какая разница? Заменим ее одной из стойких старых дамочек. Кобер. Или Берн.
— Джон, миссис Кобер в списке под номером пять. А Берн — восьмая.
Рестон пожал плечами.
— Прекрасно. Готов уважать ваши сомнения. Давайте начнем с номера второго. С миссис Саттон.
Логан посмотрел на Сабрину, потом снова на Рестона.
— Итак, я должен решать? Правильно?
Никто не ответил на его вопрос.
— Ну что ж, начнем, как и запланировали.
Рестон вскочил. Деревянный стул грохнулся на пол.
— Дерьмо! Что за власть у нее над тобой, в конце концов?
— В твоих словах, конечно, есть смысл, — спокойно ответил Логан. — Я просто боюсь, что, если мы сейчас внесем изменения в список, это привлечет внимание ко всем нам. Нельзя допустить, чтобы мы показались им сомневающимися в соединении Q.