Серебряные небеса
Шрифт:
***
По имени любого из Гофра можно было выяснить о нём немало – его репутацию, пристрастия и количество жизненных успехов. Фамилии, отчества и прочие подобные дополнительные элементы в их культуре напрочь отсутствовали, остались только имена – и, в соответствии с иерархией Гофра, чем длиннее оказывалось имя, тем более уважаемым и знаменитым являлся его носитель. Существовала целая церемония "добавления слога к имени", в процессе которой новое имя заносилось вместо старого во все официальные реестры и документы. Каждый новый слог разрешалось приписать лишь после крупного жизненного достижения, причём выбирал тот, кому предстояло его носить, в соответствии со своими личными вкусами, именно поэтому по длине и звучанию имени можно было узнать о личности хозяина имени едва ли не всё. Таким образом, Джим, как весьма опытный и бывалый человек в плане общения с гофра, быстро расшифровал имя Тугаравари, переведя его на язык своего вида как "стремящийся к познанию бытия через явления природы". С точки зрения Джима, это более чем подходило обветренному, могучему и ценящему себя по достоинству капитану.
Тугаравари, во избежание слишком пристального внимания к Джиму, и так уже превратившемуся в главного героя сегодняшнего дня и забавный анекдот как минимум до следующего потрясающего события, а также чтобы легкомысленная болтовня славного собрания бывалых и грубых мореходов не мешала им двоим побеседовать о вещах чуть посерьёзнее, чем недосоленный суп или подгоревшее жаркое, велел доставить свою порцию и порцию Джима в свою каюту, оказавшуюся небольшой и, не в пример слегка расхлябанному поведению самого капитана, скромной. Аскетичной даже. Никаких позерских украшений, никакого пижонства, всё только нужное, и внешней привлекательностью явно пожертвовали в угоду практичности… Забавным Джим счёл разве что висевший в изголовье над заправленной легчайшим, чуть ли не кисейным, одеялом постелью, выставленный на всеобщее обозрение так, как некоторые охотники поступают с головами буйволов, бивнями слонов или тигриными шкурами, малиново-бурый скелет полутораметровой ящерицы, снабжённой двумя безобразными приплюснутыми и сильно вытянутыми черепушками, с шестью тонкими, больше смахивающими на прикреплённые к туловищу и сгибающиеся аж в двух местах ходули, ящерицы, оснащённой, вдобавок ко всему, ещё и крыльями, судя по строению их костного остова – почти идентичные орлиным. Её длинный и тонкий, вытянутый практически в нить, хвост был прикреплён крючками и свёрнут в широкие кольца, идущие спиралью. На обоих лбах твари красовалось по широкой плоской пластине, увенчанной четырьмя беспорядочно расположенными маленькими тупыми рожками. Джим отлично знал, что язык этой твари ядовит, и смерть в получасовых конвульсиях неизбежна, если не добыть лекарство, однако, нужный антидот вырабатывался лишь в желудке этой же образины, а любые другие снадобья лишь ускоряли конец пострадавшего. Языком своим псевдо-ящерица выстреливала быстрее, чем хамелеон, раза в три, а ещё достаточно было любого, даже самого мимолётного, соприкосновения с любой поверхностью, чтобы тот прилип.
– А, нравится, да? – ухмыльнулся Тугаравари, заметив любопытство Джима, – О, это моё сокровище, продай я его – мог бы сезонов двадцать не плавать. Многие любят экзотические украшения из костей фаргарры. Это доставляет им что-то вроде острых ощущений… Знаешь, тем, кто готов обмотаться змеёй или носить на шляпке скорпиона… – он употребил общегалактические наименования, такие создания по всей Галактике водились в изобилии, – …чтобы произвести впечатление или шокировать публику.
– Позеры и хвастуны, – презрительно буркнул Джим.
– Именно так! – Тугаравари обрадовался так, как это бывает, когда сталкиваешься с единомышленником, – Ну, прошу к столу!
Яства также отличались такой оригинальностью, что заслужили отдельного упоминания.
Что-то вроде насыщенно-фиолетовых мидий с шестью причудливо расположенными створками и в таком же алогичном и своеобразном порядке покоящимися между ними большими кусками хорошо прожаренного и начинённого особым сортом кисло-сладкого перца театте мяса. Занимающие целую тарелку количеством двух-трёх штук. Если верить повару – они назывались салаа. А почему бы не поверить уважаемому эксперту… Салаа оказались вполне вкусными, хоть после них и пощипывало немного язык. Это ещё ничего. Основное затруднение состояло в том, чтобы отделить створки от съедобной части, не обляпавшись соком, скапливающимся внутри, и, кстати, вполне пригодным к благополучному выпиванию в полное собственное удовольствие, поскольку он согревал ротовую полость и желудок, и улучшал пищеварение. Ну, и, конечно же, сдуру не сделать так, чтобы заветная добыча при раскрытии салаа не выстрелила в самый непредсказуемый момент в случайном направлении и не шлёпнулась – ладно ещё просто на пол, а ну, как в чей-нибудь лоб?!
Тускло-синие водоросли, больше смахивающие на длинные макаронины-спагетти. Немного вязкие и солоноватые, но тоже вполне ничего. Если долго и старательно прожёвывать.
Но шмат полутуши то ли омара, то ли кальмара, в чём Джим совершенно не разбирался – слегка желеподобную розовую массу с присосками, лишь чуть потушенную с какой-то горьковатой приправой, он уже не выдержал.
– Кажется, я наелся, – едва слышно простонал Саммерби, несчастными глазами вперившись в это экзотическое кушанье.
– Ну, вы, сухопутные, слабаки! – возмутился капитан, – Ладно, можешь больше не лопать, если невмоготу, но, если ты откажешься со мной выпить – я тебя за борт выкину! А тут водится всякое разное и хищное!
– Да буду я пить, буду! Но не удивляйся, если засну прямо на полу…
Капитан хмыкнул.
– Нашёл, чем удивить. Сейчас будем пить только мы, и не нажираться до животно-хрюкающего состояния, а интеллигентно и неспешно вкушать хорошее вино. Океан не прощает беспробудных пьяниц… Но вот на берегу в первой же таверне, специализирующейся на продаже алкоголя, под столами будут валяться половина этих молодцов. И запретить это им я не могу, они тут пашут, как альши, запряженные в плуг.
Джим понимающе кивнул.
– А вторая половина – по домам отдохновения?
Джим мог воочию представить себе эти заведения, врезавшиеся ему в память раз и навсегда. Красивые даже по меркам гофра юноши и девушки собирались в роскошно обставленных домах для совместного досуга, от принятия лёгких галлюциногенных веществ или группового музицирования, или ритуального умащивания тела редчайшими благовониями, или горячих танцев и песен – и до совместных интимных забав в постели. К сожалению, у Джима никогда не было при себе достаточно золота, чтобы войти туда, так что он лишь с разинутым от восхищения ртом любовался через окно, прижавшись снаружи. Его даже несколько раз прогоняла охрана.
– По семьям. Многих из них по домам с нетерпением ждут, а мы проходим через их родные города. Надолго задержаться нельзя, но пару дней провести в кругу родных смогут.
Джим подавил тяжёлый вздох и надолго замолчал. Так надолго, что капитан не выдержал первым:
– А ты кого-то ищешь? Там, на палубе, ты нечто вроде этого сказал.
– Ну… – Джим немного замялся, – Мои спутники, видимо, не смогли пройти через портал. Он закрылся, вероятно. Или им помешали… Иначе вам на головы грохнулись бы ещё и они.
В этом заключалась одна из причин, по которой, несмотря на существование порталов, звездолёты не были выведены из обихода, а большая часть граждан и вовсе с рассудительностью не жаждущих резких перемен и не пристрастившихся к регулярным дозам адреналина обывателей искренне предпочитали тихо-мирно сидеть под защитой прочных стен своих домов. Джиму, несмотря на экстремальный метод срочной посадки, без вмешательства капитана однозначно гарантировавший бы тому летальный исход, ещё изрядно подфартило. Это не жерло вулкана. И не безвоздушная, кишащая формами небиологической жизни, смахивающими на кошмар буйнопомешанного, пустыня планеты народа альмайя, Зоахимы-Шан-Ри-Ка, где, кстати, ещё и сама гравитация была в четыре раза больше, в довесок ко всему прочему. Не менее шестидесяти процентов природных порталов не давали возможности не только управлять "точкой высадки", но хотя бы даже с точностью её определить. Многие являлись одноразовыми, или функционировали только в одну сторону, или раскрывались неожиданно и в самый неудобный момент… Были ещё искусственные, работающие стабильно и без дурацких выкрутасов, однако, приобрести их себе мог позволить далеко не каждый. При этом никакие гипотезы об искажениях в матрице пространства-времени, или же о сбоях в информационном поле Вселенной, позволяющих такие перемещения, равно как и прочие сказочки высоколобых покорителей научных высот критики не выдерживали – суть натуральных порталов оставалась скрытой за семью печатями, поскольку никому пока не удавалось отщипнуть от них ни крупинки, даже микроскопической, чтобы наконец-то раз и навсегда выяснить, из чего же они состоят. Никакое излучение не проникало сквозь структуру порталов, вследствие чего их нельзя было "просветить", разложить на составляющие, подвергнуть анализу. Само словечко "портал" позаимствовали из доисторических легенд, по слухам, бравших начало на самой планете Земля, первой планете, которой владел человеческий вид. Звучало оно забавно, так что вполне прижилось.
– Да, мы подождали рядом с тем местом, откуда ты возник, но никто больше не притащился. Видимо, ты один попал на эту сторону. А кто они, если не секрет?
– Не секрет. Я – член труппы телейлу гарциани, ученик фокусника. "Прославленного иллюзиониста и мага", как его представляют на сцене. У нас очень хорошие ребята… – лицо Джима озарила мечтательная улыбка. – Я помню, где мы расстались, но обстоятельства вышли таковы, что они никак не могут там оставаться.
– Проблемы с законом? – понимающе, но, при том, и настороженно уточнил Тугаравари. – Слушай, я, конечно, всё понимаю, всякое бывает, да мы и сами не безвинные цветочки, но и не пираты, так что, если на вас какой-то криминал – я не в деле.