Серебряный век. Лирика (сборник)

Коллектив авторов

«Люблю людей, люблю природу…»

Люблю людей, люблю природу, Но не люблю ходить гулять И твердо знаю, что народу Моих творений не понять. Довольный малым, созерцаю То, что дает нещедрый рок: Вяз, прислонившийся к сараю, Покрытый лесом бугорок… Ни грубой славы, ни гонений От современников не жду, Но сам стригу кусты сирени Вокруг террасы и в саду. 15–16 июня 1921

Гостю

Входя

ко мне, неси мечту, Иль дьявольскую красоту, Иль Бога, если сам ты Божий. А маленькую доброту, Как шляпу, оставляй в прихожей. Здесь, на горошине земли, Будь или ангел, или демон. А человек – иль не затем он, Чтобы забыть его могли? 7 июля 1921

Из окна

1

Нынче день такой забавный: От возниц, что было сил, Конь умчался своенравный; Мальчик змей свой упустил; Вор цыпленка утащил У безносой Николавны. Но – настигнут вор нахальный, Змей упал в соседний сад, Мальчик ладит хвост мочальный, И коня ведут назад: Восстает мой тихий ад В стройности первоначальной. 23 июля 1921

2

Все жду: кого-нибудь задавит Взбесившийся автомобиль, Зевака бедный окровавит Торцовую сухую пыль. И с этого пойдет, начнется: Раскачка, выворот, беда, Звезда на землю оборвется, И станет горькою вода. Прервутся сны, что душу душат, Начнется все, чего хочу, И солнце ангелы потушат, Как утром – лишнюю свечу. 11 августа 1921 Бельское Устье

«Ни розового сада…»

Ни розового сада, Ни песенного лада Воистину не надо – Я падаю в себя. На все, что людям ясно, На все, что им прекрасно, Вдруг стала несогласна Взыгравшая душа. Мне все невыносимо! Скорей же, легче дыма, Летите мимо, мимо, Дурные сны земли! 19 октября 1921

Из дневника

Мне каждый звук терзает слух, И каждый луч глазам несносен. Прорезываться начал дух, Как зуб из-под припухших десен. Прорежется – и сбросит прочь Изношенную оболочку. Тысячеокий – канет в ночь, Не в эту серенькую ночку. А я останусь тут лежать – Банкир, заколотый апашем, – Руками рану зажимать, Кричать и биться в мире вашем. 18 июня 1921

Ласточки

Имей глаза – сквозь день увидишь ночь, Не озаренную тем воспаленным диском. Две ласточки напрасно рвутся прочь, Перед окном шныряя с тонким писком. Вон ту прозрачную, но прочную плеву Не прободать крылом остроугольным, Не выпорхнуть туда, за синеву, Ни птичьим крылышком, ни сердцем подневольным. Пока вся кровь не выступит из пор, Пока не выплачешь земные очи – Не станешь духом. Жди, смотря в упор, Как брызжет свет, не застилая ночи. 18–24 июня 1921

«Перешагни, перескочи…»

Перешагни, перескочи, Перелети, пере– что хочешь – Но вырвись: камнем из пращи, Звездой, сорвавшейся в ночи… Сам затерял – теперь ищи… Бог знает, что себе бормочешь, Ища пенсне или ключи. Весна 1921, 11 января 1922

«Смотрю в окно – и презираю…»

Смотрю в окно – и презираю. Смотрю в себя – презрен я сам. На землю громы призываю, Не доверяя небесам. Дневным сиянием объятый, Один беззвездный вижу мрак… Так вьется на гряде червяк, Рассечен тяжкою лопатой. 21–25 мая 1921

Сумерки

Снег навалил. Все затихает, глохнет. Пустынный тянется вдоль переулка дом. Вот человек идет. Пырнуть его ножом – К забору прислонится и не охнет. Потом опустится и ляжет вниз лицом. И ветерка дыханье снеговое, И вечера чуть уловимый дым – Предвестники прекрасного покоя – Свободно так закружатся над ним. А люди черными сбегутся муравьями Из улиц, со дворов и станут между нами. И будут спрашивать, за что и как убил, – И не поймет никто, как я его любил. 5 ноября 1921

«Странник прошел, опираясь на посох…»

Странник прошел, опираясь на посох, – Мне почему-то припомнилась ты. Едет пролетка на красных колесах – Мне почему-то припомнилась ты. Вечером лампу зажгут в коридоре – Мне непременно припомнишься ты. Что б ни случилось, на суше, на море Или на небе, – мне вспомнишься ты. 11 (или 13) апреля 1922 Петроград

Элегия

Деревья Кронверкского сада Под ветром буйно шелестят. Душа взыграла. Ей не надо Ни утешений, ни услад. Глядит бесстрашными очами В тысячелетия свои, Летит широкими крылами В огнекрылатые рои. Там все огромно и певуче, И арфа в каждой есть руке, И с духом дух, как туча с тучей, Гремят на чудном языке. Моя изгнанница вступает В родное, древнее жилье И страшным братьям заявляет Равенство гордое свое. И навсегда уж ей не надо Того, кто под косым дождем В аллеях Кронверкского сада Бредет в ничтожестве своем. И не понять мне бедным слухом И косным не постичь умом, Каким она там будет духом, В каком раю, в аду каком. 20–22 ноября 1921