Серое Затмение
Шрифт:
Мы пожали руки и я запрыгнул в вагон старого поезда с деревянным корпусом, предъявив кондуктору на входе билет в один конец. Колеса скрипнули и поезд тронулся. За окном проплывали унылые однообразные пейзажи на фоне серого неба, которые я с жадным любопытством разглядывал под монотонный стук колес. Ближе к Владимирограду все стало меняться – вокруг города кипела жизнь. По дорогам ездили машины – блестящие корпуса старых Жигулей на водородных двигателях, каких в Асбестинске мне видать не доводилось. В моем родном городе жители в качестве транспорта использовали лошадей, запрягая в них повозки для перевозок пассажиров или грузов. Машины тоже были, но ими пользовались лишь члены Исполкома или зажиточные купцы, владельцы угольных шахт или ферм. По дорогам ехали красные, черные и белые машины и я провожал взглядом каждую, мечтая прокатиться на такой хотя бы разок. Все здесь было именно таким, как мне рассказывали. Столица. Большой и великий город.
На железнодорожной платформе Владимирограда нас встретила грузная женщина в красно-черной казачьей форме. Я говорю «нас», потому что как оказалось в поезде были еще шесть мальчиков из других школ Асбестинска, которые попали в Казачий Корпус. Мы собрались вокруг казачки и она, забрав у каждого из нас направления на учебу (то самое, что вручил мне Святополк Владимирович в актовом зале), пересчитала всех по головам и сказала грозным и властным голосом:
– Ну, что, казачата, поехали!
Так началась
Мы принесли присягу и были зачислены на первый курс, получив чин рядового казака. Первые три года обучения были общими для всех новоприбывших в расположение школы курсантов. Мы изучали азы, из нас делали казаков по духу – прививали повадки, характерные черты и даже образ мышления, присущий этой почитаемой прослойке общества. Все это время мы жили в общаге – по четыре человека на комнату. По утрам маршировали, до обеда штудировали учебники, после обеда – занимались физической культурой и верховой ездой, а потом снова маршировали, распевая казацкие песни. Юных казаков не выпускали за пределы района, с нами рядом всегда был дежурный вахмистр, который проводил воспитательную работу, вел учет, проверял наличие каждого казака по утрам и перед сном. Иногда нас водили в город – мы посещали музеи, зоопарки, ходили на каток. Каждую такую вылазку я ждал с нетерпением. Особенно мне нравились военные музеи, где можно было увидеть собственными глазами не только военную технику современности, но даже редкие экземпляры оружия и военной формы Эпохи Алого Заката.
По прошествии трех лет обучения, я получил новый чин – приказный и вахмистр вручил мне первую лычку, которую я с гордостью повесил на плечо. Его получили и все остальные ученики – чин давался не за какие-то достижения, а по сроку службы. К тому времени мне исполнилось одиннадцать лет и общая программа в школе при Казачьем Корпусе была окончена. Настало время выбирать специальность – то, к чему нас готовили все три первые года обучения. Перед этим нас отправили на неделю домой – впервые за три года я вновь вернулся в родной Асбестинск. Мать была как будто потеряна – она много плакала, все время держала меня за руку и расспрашивала об учебе в мельчайших подробностях. С годами она стала сентиментальной и морально неустойчивой, так что я не узнал в этой женщине ту железную партийную служащую, готовую пробивать стены. Отца я так и не увидел, его не было дома и от всех моих расспросов о нем, мать как-то раздражительно уклонялась. Она посоветовала мне идти в гвардейское подразделение казачьего корпуса – это давало гарантию того, что я останусь во Владимирограде, городе возможностей с перспективами карьерного роста. Так я и сделал. Подал рапорт и был зачислен в гвардейское подразделение для дальнейшего четырехлетнего обучения.
Глава 7
Каждый день я узнавал что-то новое. Мне нравилось изучать этот мир, особенно если учителям удавалось захватить мое внимание своими лекциями. Я полюбил историю, географию, литературу и окружающий мир. Точные науки привлекали меня куда меньше, однако и в них я разбирался достаточно глубоко – просто без особой страсти. На уроках литературы нас знакомили с выдающимися писателями – как современными, так и древними – из Эпохи Алого Заката. Среди современников я полюбил Елевина за его абстрактный юмор и своеобразный взгляд на мир и Прилипалу за патриотический настрой, который пронизывал каждую строчку его книг. Из древних литераторов мне нравились произведения Гоголя и Зощенко, но их нам давали читать в урезанном содержании, отредактированном Комиссариатом Цензуры. Когда-то книги были бумажными и людям надо было идти куда-то, чтобы прочитать их, они не могли читать в темноте и вообще это доставляло массу неудобств. Теперь же вся русская литература была оцифрована и любой гражданин СССР мог иметь бесплатный доступ к тысячам книг. Стало это возможно благодаря программе компании «ДексГрам», которая много лет назад заключила контракт с Комиссариатом Цифрового Развития, что и открыло доступ к чтению для всех и каждого. Книги были неотъемлемой часть жизни каждого гражданина СССР. Говорили, что в Эпоху Алого Заката книги едва ли не вымерли, люди почти перестали читать в те времена. Однако литература возродилась после Серого Затмения, когда большинству населения стали недоступны цифровые технологии, вытеснившие в свое время книги из быта граждан.
На уроках географии я впервые узнал, что население СССР составляет двенадцать миллионов человек и эта цифра меня впечатлила – дух захватывало от того, сколько разных людей населяют нашу страну. Столицей нашей родины был великий город Владимироград, который некогда носил имя Екатеринбург, прозванный так в честь правительницы древности. СССР был поделен на два Квадранта – Западный, где главным городом был Владимироград и Восточной со столицей Симбирск Великий. Квадранты делились на губернии, которые в свою очередь подразделялись на уезды. Губерний в СССР насчитывалось четыре, были также составе Содружества наместничество и анклав. В Западном Квадранте располагались Уральская губерния со столицей во Владимирограде, Курганская губерния со столицей Курганская слобода, Тобольская губерния со столицей в третьем по населению городе Тобольске, Белоярская губерния со столицей в городе Белояр. В Восточном квадранте сосредоточилось Сибирское наместничество – полуавтономный регион с населением в три миллиона жителей. В состав СССР также входил Кавказский Анклав, расположенный на удалении двух тысяч верст от столицы. Это был солнечный курорт, который удалось отвоевать у врага через двадцать два года после Серого Затмения. Попасть в Кавказский Анклав можно было на поезде по подземному туннелю, проложенному от железнодорожного вокзала Владимирограда имени Столыпина. Территории к западу от Уральской губернии были не заселены и именовались Пустошами – радиация там превышала все допустимые пределы, а также водились дикие мутанты, несущие угрозу для всего живого. За восточными границами Сибирского наместничества простирались бескрайние просторы Великой Китайской Империи, часть которых некогда входила в состав Российской Федерации. К югу от СССР расположился Казахский каганат – нейтральный сосед СССР, одна из немногих стран, с которыми у Содружества имелись дипломатические отношения. Что было на севере в школе нам не говорили – обходили эту тему стороной и мне даже показалось, что и сам учитель не знает ответа на этот вопрос. Некоторые полагали, что там были территории вечного льда, но достоверной информации на эту тему мне так и не удалось найти.
На профильных уроках по казачеству нам рассказали, что в СССР несет службу один миллион казаков. Большая часть из них осуществляет охрану государственных границ в Восточном Квадранте, а часть охраняет границы Кавказского Анклава. Остальные казаки занимаются охраной общественного порядка и следят за соблюдением гражданами законов СССР. Казачий корпус возглавлялся гетманом Володарским, который также носил титул августейшего командира всех казачьих войск и подчинялся напрямую Верховному Правителю. Его портрет вместе с портретом атамана Казачьего Корпуса Уральской Губернии Вислоухого, и, конечно же, с портретами Владимира Первого и Владимира Второго висели во всех учебных аудиториях, кабинетах и актовых залах Школы.
Глава 8
Учиться было интересно. Мой кругозор расширялся с каждым днем. Я с жадностью поглощал любую литературу, что мне удавалось отыскать в электронной библиотеке. Выбрав специальность, я стал получать денежное довольствие – на первом курсе оно равнялось одиннадцати криптогривнам в месяц. Моя мать в сравнении, получала на должности старшей машинистки Исполкома пятьдесят криптогривен и плюс надбавка за выслугу лет. С воодушевлением и благодарностью я начинал каждый свой день, принося молитвы во славу Владимира Светлого. Рейтинг мой от года к году рос и к моему двенадцатому дню рождения он составлял шестьдесят шесть баллов. За все четыре года, проведенные в специальной школе мой рейтинг лишь неукоснительно повышался. Я не получил ни одного взыскания, ни разу не опоздал на занятия, ни разу не получал дисциплинарных взысканий. Такая жизнь мне нравилась. Я чувствовал, что иду по верной дороге и у меня захватывало дух о того, что ждет меня впереди. Я мечтал приехать в Асбестинск после выпуска – в парадной белой форме и пройтись по главной улице, прямо к нашему дому, прямо в объятия матери, на зависть соседям и прохожим.
К четвертому курсу у нас сформировалась компания единомышленников, в которую входили пять человек. Мы назвали наше образование Казачья Кучка (или просто КК). Лидера как такового у нас не было – мы попеременно передавали это знамя друг другу и гордились, что сумели выработать в своем маленьком коллективе столь простой, но действенный способ руководства. Мы, конечно же, считали себя элитой элит. О Казачьей Кучке в школе вскоре стали ходить легенды – каждый хотел попасть к нам, но мы не пускали в этот узкий круг никого. Все мы были круглыми отличниками, спортсменами, но при этом мы не были занудами и могли обсудить не только кодексы и уложения, но и современных бардов и запечатлителей. Мы общались в нашем узком кругу, используя различные шифры, которые были известны только нам, а также называли друг друга исключительно по прозвищам, прикрепившимся к нам за время учебы. Меня, вопреки, моим собственным ожиданиям все называли Партизан – такую кличку я получил за свое немногословие, ведь я во время любой оживленной беседы предпочитал слушать, нежели говорить. Еще до школы я думал, что меня будут называть Борщом по фамилии, по крайней мере отец рассказывал, что его именно так и прозвали. Партизан, конечно, мне нравилось куда больше – звучало как-то солидно, как-то загадочно. Володя Собакин, мой лучший друг, как не трудно догадаться, получил прозвище, связанное с его фамилией – Шарик. Это было обусловлено еще и его раздутыми красными щеками и выпирающим животом. Вова любил покушать и никогда не скрывал своей любви, а даже гордился ею. Матвей Головлев носил прозвище Мозги – он в нашей компании считался самым умным, оно и не мудрено, ведь оба его родителя были преподавателями в этой же специальной школе. Димка Рогов или Бык был коренастым широкоплечим драчуном – он достиг успехов в боксе и считался самым опасным мальчишкой в классе. Вася по прозвищу Доктор был среди Казачьей Кучки этаким затейником – он первым открывал для нас новые книги, новых бардов и новые места. Его всегда тянуло на какие-то приключения и мы всячески его сдерживали от глупостей, которые могли вылиться для него в печальные последствия. Последним из нашей компании был Серега Варяг – скромный парень, с приятным лицом и манерами русского дворянина. Его отец носил чин ни много, ни мало, а целого атамана, что, конечно же, давало ему особые привилегии в обучении и открывало множество дверей, закрытых для простых курсантов.
На пятом курсе, когда всем нам уже исполнилось по тринадцать лет, настало время выбирать свою политическую позицию. Признаться, в политике я не особо разбирался, считая это скучнейшей из сфер жизнедеятельности, и вообще не понимал, зачем нужно что-то выбирать, если для нормального человека выбор и без того очевиден. В СССР официально было зарегистрировано четыре партии. Самая крупная – Партия Народного Восхождения, святая святых, локомотив СССР и движущая сила нашего великого государства. Возглавлял партию сам верховный правитель Владимир Светлый, а члены ПНВ обладали абсолютным большинством в Верховном Совете, а также занимали руководящие должности на всех уровнях власти. Вступить в ПНВ простой человек мог лишь по рекомендации трех ее действующих членов, но госслужащим, в том числе и казакам, давалось право получить партийный билет без рекомендаций и голосований. Это был билет в жизнь для любого – принадлежность к ПНВ равнялось членству в элитарном клубе, куда мечтал попасть каждый хоть сколько-нибудь здравомыслящий гражданин. Вторая и третья партии были сателлитами ПНВ – они также имели влияние и голоса в Верховном совете, их члены занимали некоторые руководящие должности в исполкомах и народных комиссариатах, хоть и куда в значительно меньшем количестве, чем члены ПНВ. Партия Шахтеров и Фермеров (ПШФ СССР), это вторая по количеству членов организация в стране, являлась скорее профсоюзом, куда входили представители самых востребованных и многочисленных профессий государства. ПШФ обладала значительным влиянием на средних уровнях, а в особенности на Урале, где сосредоточены основные месторождения угля и других полезных ископаемых. Купеческая Партия (КП СССР) замыкала эту тройку. В нее входили представители купеческого сословия и некоторые работавшие на них граждане – торговцы, возницы, цирюльники и так далее. Это была достаточно богатая партия, которая занималась благотворительностью и защитой интересов пострадавших от несоблюдения законов граждан. Четвертой официальной партией в СССР была Пивная Партия (ПП СССР). Среди прочих номенклатурных объединений она считалась маргинальным образованием, куда стекаются неудачники и те, кому доступ в остальные три партии закрыт по тем или иным причинам. Пивная Партия получила свое название сто лет назад, когда ее основатель Анатолий Летов добился от властей отмены сухого закона, который распространялся почти на все регионы СССР из-за участившихся антигосударственных настроений. После отмены сухого закона Летов зарегистрировал партию, пройдя все этапы государственного допуска – это было одним условий отмены сухого закона и власти согласились пойти на подобный шаг, опасаясь нарастающих протестов. Сейчас в Пивной Партии состоят в основном творческие люди, интеллигенция и безработные, а также умеренные оппозиционеры, недовольные политикой правящей партии, продвигаемой на региональном уровне. Мне было невдомек, почему эту странную организацию до сих пор не распустили, еще больше меня удивляло, что Пивная Партия имеет целых два процента голосов в Верховном Совете СССР. Это, конечно, был совершенно незначительный показатель, который не в состоянии повлиять на конечное решение при законотворчестве, но тем не менее, от выборов к выборам, представители Пивной Партии входили в Верховный Совет и были вхожи в некоторые столичные кабинеты.