Серое Затмение
Шрифт:
Павел Вумнов не только оправдал ожидания своего инвестора, он во многом превзошел их. «Микромир» стал феноменом, который вознес Вумнова на уровень божества, а его инвестора озолотил, сделав самым богатым гражданином СССР. «ДексГрам» после релиза «Микромира» расширялась сумасшедшими темпами, захватывая все новые сферы и превращаясь в группу компаний. Они выпустили усовершенствованный криптокошелек и захватили эту нишу всего за два года. Больше сорока процентов граждан СССР перешли на криптокошельки от «ДексГрам», сделав их монополистами в этой отрасли. Государство обратило свой взор на «ДексГрам», когда они принялись получать патенты на изготовление лекарственных средств и витаминов – самой обширной индустрии в СССР. Именно тогда в работу «ДексГрамм» вмешался НКГБ лично во главе с генералом-маршалом Трушевым. Генерал-маршал посчитал, что сосредоточение в одних руках столь обширных возможностей может привести к перекосу государственной безопасности и создал рабочую группу с кодовым названием «Жмых», куда вошли народные комиссары цифрового развития, экологической безопасности, цензуры, здравоохранения, главы нескольких профильных профсоюзов и несколько членов Верховного Совета. Рабочая группа издала декрет о частичной национализации «ДексГрама» – пятьдесят процентов акций отошли государству, а в совет директоров компании вошли все члены «Жмыха». Вумнов сначала объявил протест – он пытался собирать подписи граждан за отмену декрета, но у него, конечно, ничего вышло. Тягаться с генералом-маршалом Трушевым было не по силам даже самому богатому человеку СССР. Вскоре Вумнов пропал. Кто-то говорил, что он ушел в подполье, иные шептались, что его и вовсе убили. Некоторые судачили о его Изгнании. Но факт оставался фактом – создатель «Микромира» не появлялся на публике. Однако детище его продолжало функционировать и развиваться, пускай и контролируемое государственными органами. Народный комиссариат Цензуры с каждым новым обновлением «Микромира» вводил ограничения – меньше насилия, никаких однополых контактов и упоминаний о ЛГБТ, запрет на упоминание ПНВ и Верховного Правителя в любых проявлениях, и так далее. Это вызвало небольшой отток пользователей и увеличило их средний возраст, но критического влияния на компанию не оказало. Вскоре в Черной Сети начали появляться пиратские патчи на «Микромир», которые снимали некоторые ограничения, могли откатить на версию до введения ограничений или вообще модифицировать ее под вкусы пользователей. Поговаривали, что эти патчи выходят в свет под руководством самого Вумнова, который мстит таким образом насолившей ему власти, но и это доказано не было.
Впервые я ощутил, что такое «Микромир» на пятом курсе – за два года до выпуска. Первые два часа для новых пользователей были бесплатными – это являлось самым острым крючком, который был способен за два часа подсадить на иглу «Микромира» каждого. Я создал персонажа, придумал ему ник @partisan_186, особенно не заморачиваясь и навсегда влюбился в эту альтернативную вселенную.
Мы с ребятами создали свой внутренний клан и назвали его, конечно, «Казачья Кучка». Лидером клана был назначен Шарик или, если быть точнее, @sharik_185. В «Микромире» мы не были казаками – к чему копировать мир реальный, если возможности твои не ограничены? Я выбрал себе расу под названием риденорд из цикла книг «Сказания о героях Эрдарии», древнего писателя Эпохи Красного Заката. Это был белокожий здоровяк, тело которого исписано алыми рунами. Профессия моя была лучник – в рейдах на мобов или же в пвп режиме меня брали в качестве ДД. Вместе с нашим кланом мы открывали новые территории, бороздили моря, устраивали захваты замков и даже городов, охотились за редкими сокровищами и уничтожали опасных монстров, строили свои жилища, объявляли войны и заключали союзы, богатели и тратили золото на редкие артефакты и ездовых животных. «Микромир» был не просто игрой. Это был настоящий мир, в котором полноценной жизнью жили сотни тысяч челвек.
Глава 13
Последний седьмой год моего обучения в Специальной Школе Казачьего Корпуса подошел к концу. Мне исполнилось пятнадцать – это означало, что теперь я считаюсь совершеннолетним гражданином СССР, обладающим всеми присущими данному статусу правами и обязанностями. Меня переполняла гордость, я не верил, что вот-вот ступлю на путь, о котором не мог и мечтать. Выпускной вместе с классом мы отгуляли Красном Льве, сопровождая нашу последнюю совместную попойку воспоминаниями о прошедших в стенах Школы годах. Нам вручили дипломы, я получил первую в своей жизни медаль – За отличия в учебе. Она добавляла пять пунктов к моему рейтингу и две криптогривны к ежемесячному довольствию. Отгремел торжественный салют и настала пора распределений. Я окончил Школу круглым отличником без единого нарекания и дисциплинарного взыскания – это позволило мне сразу после выпуска получить чин старшего урядника, перепрыгнув через одну ступень в табели казацких чинов. К моему собственному удивлению, мне предложили должность конного кавалериста в Первом казацком гвардейском полку Владимирограда. Это была должность мечты для всякого выпускника – патрулировать самый центр столицы верхом на лошадях в белых мундирах. Вот тебе Кремль, вот тебе Триумфальная арка, Дворец Съездов, Музей истории СССР. Близость к власть имущим, шанс показать себя, чистые улицы и красота архитектуры – разве можно представить себе лучшую службу? Из нашей Казачьей Кучки в тот же Первый казацкий гвардейский полк был призван Матвей Головлев, окончивший школу на отлично. Теперь мы с Мозгами были коллегами и это меня весьма радовало – хоть какая-то часть нашей Казачьей Кучки имела возможность сохраниться. Наш задира Димка Рогов остался в Школе – ему предложили должность наставника по физической подготовке и он, особо не раздумывая, подписал контракт. Остаться в столице считалось среди выпускников привилегией. Вася Доктор решил попытать удачу в Восточном Квадранте и написал рапорт с просьбой перевести его в Симбирск Великий. Никто в здравом уме на такое не пошел бы, но Васька всегда был сорвиголова – за время учебы он сильнее всех из Казачьей Кучки пристрастился к пиву и спускал теперь на выпивку почти все свои криптогривны. В Восточном Квадранте были приличные надбавки за сложность и напряженность и это нашему Доктору как нельзя подходило. Рапорт его, конечно, одобрили и уже через два дня после выпускного, он сел в поезд и отправился на восток. Серега Варяг, единственный из нас, кто успел обзавестись семьей, был распределен в Кавказский Анклав – место, куда попасть без связей просто невозможно. Это был светлый край, богемный морской курорт для партийных деятелей и работников номенклатуры. Границы, тем не менее, охранять надо было и на столь отдаленных рубежах нашей Родины. Мой лучший друг Вовка Собакин удивил пуще прочих – он написал рапорт на перевод из кавалерии в полевые казаки на имя того самого есаула Дорохова, на которого ссылался сотник, когда мы первый раз попали в Красный Лев.
– Не могу я так, Игнат, – качал он головой, сжимая кулаки. – Не могу спокойно жить, пока пацаны наши сражаются там, в полях. Я как погрузился тогда на уроке истории, так у меня внутри оборвалось все как будто. Ни дня не прошло, чтобы я не думал об этом. И как же настрадалась страна наша! Как же ее дербанить не устали все вокруг? А мы все стоим, все бьемся и будем биться. До конца. Эх, – он махнул рукой, – ничего, еще повоюем. Мы еще отстоим наше все.
– Что ж, значит, на этом наша Казачья Кучка распадается? – вздохнув, спросил я и оглядел всех ребят. Мы стояли у входа в Школу и каждый из нас держал в руках распределительные листы.
– Мда, – покачал головой Доктор и закатил глаза. – А славное время было все-таки. И как быстро пролетело.
– Конечно славное, – усмехнулся Бык, – пробухал три года к ряду.
Мы все рассмеялись в унисон.
– Ну, для тебя оно будет тянуться теперь вечно, – парировал Доктор. – Физкультурник.
Мы снова рассмеялись.
– Наставник по физической подготовке, попрошу, – поднял палец вверх Бык. – Урядник Рогов Дмитрий Игоревич!
– Ну, я ж говорю – физкультурник, – прыснул Доктор и тут же поднял руки, поймав злобный взгляд Быка. – Ладно, ладно, не бей меня только – у меня еще долгов куча, потом за меня отдавать придется.
– Пацаны, а может, последний разок вместе в «Микромир» катанем? – спросил Варяг с воодушевлением.
– Да какой «Микромир», – отмахнулся Шарик. – Криптогривны все теперь на обустройство нового дома нужны. У всех забот не оберешься. Взрослая жизнь начинается.
– Да не парься ты, – Варяг хлопнул его плечу. – Я плачу – батя начислил криптогривен за выпуск. На часик в клуб, а потом – кто-куда. Каждый в свою жизнь. В новую жизнь. Теперь только в «Микромире» и будем встречаться. Клан Казачья Кучка – навсегда!
– Навсегда! – выкрикнули мы хором.
ЧАСТЬ II
Честь и слава
Служи, казак, покуда носят ноги,
Служи Отчизне доблестно своей.
Прокладывай смелее все новые дороги
Во славу доблестных отцов и матерей.
О. Розманов, народный бард СССР
Глава 14
Я начал службу кавалеристом в Первом казацком гвардейском полку Владимирограда, получил новое удостоверение, заветный белоснежный мундир и каурого жеребца по кличке Троцкий. Мой жеребец, как и все прочие скакуны Первого полка был мутированной особью – геном его искусственно деформировали, что приводило к росту мышц, прибавляло выносливости, но в то же время атрофировало в мозгу клетки, ответственные за страх. Все скакуны Первого полка выглядели устрашающе – с налитыми выпирающими мышцами, густой гривой и красными яростными глазами. Генетики из НИИ имени Владимира Светлого давно научились извлекать пользу из радиационного фона СССР. Мутантов по рождению изучали, извлекали их ДНК, модифицировали и внедряли в различные сферы жизнедеятельности.
Меня поселили в расположении части, неподалеку от Кремля и пришло время представляться. На представлении полку нас было четверо – я, мой друг из Казачьей Кучки Мозги и еще два вновь прибывших урядника из Специальной Школы Казачьего Корпуса Тобольска. Круглые отличники, физкультурники и самое главное – столь же фанатичные любители «Микромира» как мы с Матвеем. Мой начальник есаул Иннокентий Полубелый вручил мне новое удостоверение и шпагу, а также самолично водрузил на мои плечи новые лычки, знаменующие очередной виток в карьере. Полубелый сразу же ввел своих новых урядников в курс дела. Представился, рассказал о себе, из чего мы узнали, что он дважды кавалер Ордена мужества Восточного Квадранта, принимал участие в двадцать восьмой битве за солевые шахты с армией Великой Китайской Империи на границе Сибирского наместничества, где доблестные казаки одержали победу над вероломным врагом. Теперь есаул занимал почетную должность командира Первого казацкого гвардейского полка Владимирограда, неся на плечах колоссальную ответственность не только перед гражданами столицы, но и перед всем руководством СССР, которое заседало в кабинетах на территории, подконтрольной есаулу Полубелому.
В напарники мне достался хорунжий Степан Балабанов – серьезный и опытный казак, всю жизнь прослуживший во Владимирограде. Он был старше меня на шесть лет, окончил ту же Школу, что и я и это нас сблизило – было, что обсуждать во время патрулирования территорий.
Патрулирование осуществляли по заранее утвержденным вышестоящим руководством маршрутам, всегда по двое. Хорунжий Балабанов вводил меня в курс дела постепенно – разжевывая и объясняя все в малейших подробностях. Дневные патрули мне нравились – мы верхом на своих мускулистых жеребцах, в белых кителях гарцевали по брусчатке, глядя на прохожих сверху вниз. Я видел восхищенные взгляды девушек, которые, глядя на меня краснели и перешептывались, уважительные взоры старушек с авоськами, идущих из гастронома и мальчишек-первоклашек, которых ведет наставник в Музей Истории СССР. Точно также и я, будучи, совсем маленьким, глядел на казаков, патрулирующих улицы моего родного города Асбестинска. Часто, патрулируя территорию вокруг Кремля, мы встречались с различными представителями высших эшелонов власти – партийными функционерами, народными комиссарами и членами Исполкома. При виде этих небожителей мы с Балабановым выпрямилось и отдавали им честь, взамен получая на ходу кивок или взмах руки. А потом хорунжий говорил мне: «Знаешь кто это? Как это нет? Ну ты даешь, урядник! Таких людей надо знать в лицо». Конечно, я мечтал однажды увидеть самого Верховного Правителя. Я представлял себе этот момент каждый раз, когда собирался на очередной патруль. Вот, я еду в парадной форме мимо главного входа в Кремль. Подъезжает черный автомобиль, водитель открывает двери и выходит он. В своем белоснежном кителе с четырьмя орденами, в брюках с лампасами и высоких сапогах. Я выравниваюсь, салютую ему и выкрикиваю: «Рад служить на благо Партии! Рад служить на благо СССР! Рад служить на благо Великого Правителя»! А он глядит на меня своими добрыми светлыми глазами, улыбается и машет мне. Говорят, те, кто видел Верховного Правителя воочию, прожили жизнь не зря.
Ночные вылазки мне нравились куда меньше. С наступлением тьмы на улицы высыпала различного толка маргинальная грязь. Алкоголики у трактиров, нелегальные мутанты, которые могли выходить на улицу лишь по ночам, хулиганы и просто бандиты – вот кого мы часто встречали на улицах столицы. Всех таких клиентов мы забирали в отделение – там, если нарушение было несерьезным, выписывали штраф и понижали рейтинг в соответствии с табелем о рейтинговых взысканиях. Сильно буйных или пьяных оставляли в камере, чтобы проспались, а тех, кто совершал более серьезные деяния, отправляли в судебный изолятор – на милость судье, который будет выносить нарушителю приговор. Хорунжий Балабанов учил меня быть жестким, но справедливым – уважать закон и права граждан, но никому не давать спуска. Мы были вооружены электродубинками – серьезным инструментом, пускающим ток в нарушителя (как при прямом контакте, так и на расстоянии до трех аршинов) и парализующим его на время. Эти дубинки среди казаков называли дилдаками. Я не знал, что это значит, но название это быстро запомнил и стал употреблять его в речи наравне с другими своими коллегами. Первый раз я применил дилдак уже на второй неделе службы. Патрулируя ночные улицы, нам попалась парочка буйных гуляк. Они грубили и отказывались подчиняться законным требованиям и хорунжий предоставил мне право действовать первым. Сначала я тушевался в нерешительности – применять дилдак нужно было с умом – знать анатомию человека, действовать уверенно и строго по инструкциям. Но, когда дело дошло до прямого контакта (один из хулиганов попытался пнуть моего Троцкого), я сделал все как нужно. Электрический ток прошел по телу маргинала, он рухнул на брусчатку, затрясся, закатил глаза, а изо рта его пошла пена. Я сделал все строго по протоколу и мы забрали дебоширов в отделение. После этого меня одолевало странное чувство – вроде бы я причинил боль живому человеку, говорят, что ощущения от атаки дилдаком трудно передать словами. С другой стороны, я почувствовал в своих руках власть, которая придавала сил и уверенности.