Сесквоч
Шрифт:
— Чтобы произошло последнее превращение, он должен взять невесту, предназначенную ему судьбой, — произнес седоволосый индеец.
Митикицкую, подумал Фенберг.
— Я понял это, когда был в трансе. Теперь ясно, что нам надо делать, — сказал Чарли. — Нам надо бежать. Мы должны найти и убить Мандранго копьем с серебряным наконечником. Ударить его в сердце и вытащить копье с другой стороны. А потом похоронить его в травах.
Туберский нахмурил брови:
— Речь идет о монстре, а не о старой доброй лазани. Может, он в своем трансе видел демонстрацию блюд итальянской кухни, а не мир духов.
— Мне было видение, — твердо сказал Чарли.
Туберский недоверчиво покачал головой:
— Слушайте, я жил с существом три месяца. И говорю тебе, Майк, он игривый, как котенок. Не обидит и мухи. У него огромное сердце.
Фенберг разрывался между двумя мнениями.
— Если мы вовремя не спасем женщину, — продолжал свои предсказания Чарли, — Мандранго войдет в нее своим огромным членом…
У Фенберга отнялись ноги.
— …Он будет входить в нее снова и снова при свете полной луны, будет брать ее, не переставая, свирепо, бросая свое семя не раз и…
— Да-да, — прервал его Фенберг, поднимая руку. — Мы все поняли.
Фенберг поморгал и сглотнул.
"Черт. Старик мог хотя бы быть повежливее и не повторять снова и снова", — подумал Фенберг.
Глава XVII
Толстокожий монстр
Существо сидело, лениво заложив руки за голову и откинувшись на большой камень в верхней части пещеры. Волосатая нога лежала на волосатом колене другой ноги. Оно любовалось оранжевыми, красными и желтыми цветами в увядшей палитре раннего зимнего заката.
Существо не могло похвастаться лицом, созданным для любви. У него была голова, по форме напоминающая пулю, и плоское лицо. Складка между бровями размером два дюйма на четыре и две дыры, каждая размером с шар для игры в кегли, вместо носа. Если смотреть снизу, ступни его напоминали волосатые клоунские ноги с твердыми, как кости, подошвами. Массивные ноги и ягодицы не были пропорциональными по отношению к скелету, как у отставного центрального нападающего НБА, который перестал следить за весом.
Но глаза выдавали тварь. Они были похожи на бусинки и налиты кровью. Но в них горел свет мысли и поиска.
Несмотря на то что оно был толстовато по сравнению с нормальным Снежным Человеком, существо все же отличалось атлетическим сложением. Оно весило полтонны и все-таки бегало быстрее, чем любой спринтер. Оно не было неуклюжим, не волочило ноги при ходьбе, и руки двигались ловко и естественно, как у человека, который бодро прогуливается летним вечером.
Похититель Митикицкой всегда немного отличался от своих бродячих сородичей. Он был не таким, как все остальные редкие существа этого типа, которые пугливо прятались от человека в местах, удаленных от цивилизации, от северного района Лос-Анджелеса до Канады и Аляски и дальше.
Он был младшим в племени, которое состояло из шести особей женского пола, самца-главаря, еще трех самцов и долговязых подростков. Как и гориллы, снежные люди из-за своих больших размеров почти все время проводили в поисках еды. Они обдирали кору, собирали коренья и ягоды, ловили грызунов и других маленьких животных или промышляли в мусорках и на удаленных фермах. Монстр родился любопытным, что привело к его отдалению от остальных.
В детстве он часами лежал на берегу озера, положив голову на лапы, и смотрел, как плавают рыбы. Размахивая руками и издавая смешные хныкающие звуки, он спрашивал отца, каким образом рыбы могут плавать. Вопрос, который лежал за пределами понимания его старого отца с желтыми клыками.
Пока он рос, в лесу его занимало множество тайн. Куда дует ветер? Почему он может слышать запахи предметов, которые не видит? Как это вода течет с неба и, главное, как она сначала попала туда? Куда солнце уходит на ночь? Меняющая очертания луна сбивала его с толку. Когда ему было восемь лет, его так же сбило с толку первое столкновение с людьми.
Первые три правила, которые полагалось знать каждому Снежному Человеку, были: 1) не трогай гремучих змей; 2) не докучай медведям; 3) не дружи с людьми. Люди очень вспыльчивы. Они всегда были такими. Может, такими и останутся. Его раса усвоила это правило сто тысяч лет назад, пересекая великий земляной мост, который связывал Азию с Северной Америкой.
Люди. Они болтали, визжали, вечно чего-то боялись, были агрессивными, тыкали в вас острыми палками, только чтобы посмотреть, что будет. У каждого из них был комплекс неполноценности, который делал их вдвойне опасными. Снежные люди не могли с ними соревноваться и постепенно ушли в леса, и не только в Америке, но и на всех континентах. Позднее люди объявили их вымершими и твердо относили их кости к виду гигантопитекус.
Когда существу было восемь лет, урок номер три дался ему с трудом. Он доверчиво спустился на территорию кэмпинга и искал, с кем бы поиграть. Чего он ждал? Улыбок и приветствий? Что его чем-нибудь угостят? Он был больше шести футов ростом и очень худой. В кемпинге не было обычной толпы искусанных комарами горожан, которые на две недели выбрались на природу. Начинался сезон охоты на оленей, и там было полно охотников. Они увидели Снежного Человека и открыли огонь. Он услышал громкие выстрелы и свист пуль, ударяющих рикошетом по земле и деревьям. Если бы охотники были более трезвыми и не так боялись и если бы его старый седеющий сородич не протянул из-за дерева руку и не оттащил его самым бесцеремонным образом за шкирку, монстра не стало бы.
— То, что не убивает нас, делает нас сильнее, — сказал как-то Ницше. Так же считали и режиссеры фильма «Конан», который существо видело и который ему очень понравился.
Этот урок внушил молодому Снежному Человеку здоровое чувство уважения к людям и их оружию. По резкому запаху металла и едкому серы он научился на расстоянии распознавать, вооружен ли человек.
Но иногда это не играло роли.
То ли так сложилась цепочка генов, то ли по прихоти Космического Разума, а может, последнее повлияло на первое, но существо было одарено необычно высоким интеллектом. Среди людей ему бы не хватило ума преподавать физику и даже работать в торговле, но при небольшом везении и нужных знакомствах он мог бы работать на телевидении. В любом случае, ум его не направлялся и, как часто бывает в таких случаях, его энергия ушла на другое. Например, обезьянничество. У него развилось чувство юмора.
Собаки стали первой его мишенью.
Он любил подбираться к ним.
Он подходил с подветренной стороны, воровато крался через передний двор на животе, как пехотинец. Ближе, ближе, и ближе к ничего не подозревающему Фидо. Когда лицо его было в дюйме от морды собаки, он набирал в легкие воздуха и оглашал воздух душераздирающим криком маньяка. Если собака была везучей, она визжала, подпрыгивала и ударялась головой о крышу конуры. У нескольких случились сердечные приступы и схватки. Некоторые потом умирали от бессонницы, слишком испуганные, чтобы позволить себе уснуть. Некоторые из тех, что позлей и поглупей, бросались за ним, и тогда он устраивал веселую охоту по лесам и кустам. Когда они выдыхались и теряли след, он подбирался к ним сзади, хватал за хвосты и кидал в ближайший водоем.