Сестра Ноя
Шрифт:
Сердце вместе с порцией артериальной крови выплескивает очередной виток непрестанной Иисусовой молитвы. Тихая солнечная радость заполняет все человеческое существо. Разум рождает отнюдь не чудовищ, ведь он не спит. Бодрый его разум приносит из таинственных глубин подсознания величайшие картины вечности: адские пепельно–багровые бездны – и райские золотисто–лазурные высоты.
«Реку Истру переименовали в Иордан (Иордань). Также окрестные холмы и деревни получили новые, библейские, названия, как то Вифания, горы Фавор и Елеон, поток Кедрон. Для пущего сходства, в Палестину был командирован монах Арсений Суханов, который произвел обмеры и составил чертежи храмов. Масштабы Нового Иерусалима
…Однажды Юрий принёс в дом Ивана замечательную книгу отца Серафима Роуза «Не от мира сего» – толстенный покетбук в полторы тысячи страниц. В ней рассказывалось, как Евгений Роуз, воспитанник американской семьи англиканского вероисповедания, так же как они с Юрием, «взалкал» и встал на путь познания истины. Вполне разочаровавшись в религиях Запада, упрямо исследуя религиозные течения Востока, Евгений нашел попутчика и друга Германа, и они вместе однажды пришли в Православие. Отец Серафим Роуз говорил, если человек встанет на путь истины и будет честен и настойчив на своем пути, он обязательно придет к Православию и в нем найдет всё, что он так мучительно искал – Истину.
«В 1658 году на насыпанном холме в излучине Истры началось строительство собора. Сам Никон в 1658 году из-за явных разногласий с царем Алексеем Михайловичем объявил, что слагает с себя патриарший сан, и до 1664 года жил в скиту в Новоиерусалимском монастыре. Затем он все же вернулся в Москву, где в 1666 году был лишен сана и сослан в Кирилло–Белозерский монастырь. Уже при новом царе, Федоре Алексеевиче, он смог получить разрешение вернуться в Новый Иерусалим, но умер по дороге. Никон был похоронен в Новоиерусалимском монастыре.»
Иван с Юрием к тому времени успели исследовать и даже кое-что познать на практике из различных философских и религиозных течений. Только это ощущение мистического голода не проходило. Нечто незримое настойчиво указывало им на опасность того или иного пути. Совсем рядом жили своим надмирным служением православные храмы, но то ли атеистическое воспитание, то ли огромные завалы лживого исторического мусора в головах, то ли просто бытовая гордость – не позволяли им войти в храм и стать в ряды верующих.
А тут американец!.. Им, русским парням!.. Открывает сокровище, которое у них рядом, на соседней улице – дома!..
Сразу и позор, и радость открытия, и мощный всплеск «алчбы» – нахлынули на соискателей истины, и началась новая жизнь. Только войдя в храм, распахнув Православию душу, Иван с Юрием поняли, что так сильно удерживало их на пути поиска. «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» – тут вам и разгадка голода–алчбы, и блаженство и насыщение! Только приняв Православие всем сердцем, друзья обрели всё, что так мучительно и долго искали. Здесь, нашли ответы на тысячи вопросов, не позволявших им спокойно спать и предаваться удовольствиям земной жизни. Здесь они познали истину и истина сделала их свободными.
«В Откровении Иоанна Богослова мы встречаемся с двумя свидетельствами о храме в Горнем Иерусалиме. В одном месте апостол Иоанн говорит: "Храма же я не видел в нем (Горнем Иерусалиме), ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец" (Откр.21:22). Но в ряде других мест Откровения ясно говорится о некоем таинственном "храме Божием", который "отверзается на небе" (11; 1:19; 15:5–8) и в котором есть "престол Бога и Агнца", на престоле этом — "Сидящий" — Господь, рядом с Его престолом находятся двадцать четыре малых престола для "старцев" — "священников", перед престолом Вседержителя горят "семь светильников", далее стоит "золотой жертвенник" (4:2–5; 8:3) и окрест всего этого совершается определенное Богослужение (15:6; 4:8; 19:1). Следовательно, в Горнем Иерусалиме нет храма в земном смысле, как особого здания для молитвенных собраний, но некий таинственный "храм Божий" там все-таки есть!»
Да, земное и Небесное, временное и вечное, суета и мир – вошли в его сердце и стали соседствовать там, на огромной глубине раскрытого истиной сознания. Очищение души в таинстве исповеди, причастие Тела и Крови Сына Божиего, непрестанная чудотворная молитва и всегда желанный пост – мало–помалу сделали своё дело. «Никто не может служить двум господам; ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Невозможно служить Богу и мамоне» – эти слова, будто семена упавшие на почву души со временем проросли, и случился долгожданный кризис: Иван бросил прежнюю жизнь и всё переиначил. Так он купил автобус и стал возить паломников в святой град – Новый Иерусалим.
Вот они – чем-то похожие, чем-то разные и каждый по–своему уникален – сидят за его спиной и вместе с ним едут в земной Иерусалим, Новый Иерусалим – символ небесного. Как-то духовник обители сказал Ивану, что в последние времена каждый верующий христианин на себе сорок неверующих в рай поднимет. Иван сразу представил себе автобус, едущий по земным ухабам в Небеса. Он сидит в кабине водителя за рулем, он знает куда и как ехать, каким образом уберечь людей, потому имеет благословение священника и его непрестанное молитвенное содействие. За его спиной люди, спящие, слушающие слово Божие или рассеянные, мужчины и женщины, дети и старики, бодрые и унылые, веселые и печальные, преступники и законопослушные – такие разные люди. Что их объединяет? Что привело в один автобус? Как-то Иван прочел у замечательно святого простеца – преподобного Силуана Афонского: если Бог положил тебе на ум желание молиться за человека, это значит, Он хочет спасти этого человека твоими молитвами.
Иван автоматически управлял автобусом, краем уха отмечал как вдохновенно сегодня рассказывает Маша, перед глазами неслась под колеса дорога, слева и справа – леса, поля, поселки; сверху по синему небу их сопровождал эскорт белых облаков, сыпало солнышко яркими лучами, а там – еще и еще выше – «над небом голубым» он видел таинственным образом сверкающий прекрасный «город золотой» – Новый Небесный Иерусалим. Именно туда направлялся их автобус, по земле – в Небеса.
Иван посматривал иногда в глубину салона, чувствуя прилив любви к людям, иногда пробегал глазами по списку пассажиров, вплетая в Иисусову молитву их святые имена. И если Бог через его молитву хочет спасти этих людей от адских мучений и привести в Своё совершенное блаженство любви – то до последнего дыхания будет Иван молиться за людей и вести свой оранжевый автобус по земному пути–дороге в Царство Небесное.
Мальчик мой
Грех спрашивать с разрушенных орбит!
Но лучше мне кривиться в укоризне,
чем быть тобой неузнанным при жизни.
Услышь меня, отец твой не убит.
(«Сын! Если я не мертв, то потому…» И. Бродский)
Мальчик мой, с этой минуты я стану обращаться к тебе чаще и чаще.
Не кажется ли тебе, что внутренние монологи, которые слоятся и закручиваются галактическими спиралями в моей несчастной голове… Не кажется ли и тебе, что обращение к моему пока незримому собеседнику, почти ангелу, только во плоти ребенка – привнесет в мыслительный хаос столь желанную направленность, стремительный вектор, указующий путь к истине?