Сестры Ингерд
Шрифт:
Когда, в какой именно момент ощущение праздника и всемогущества пропало? Ангела тоскливо вглядывалась в серую снежную муть за окном, пытаясь понять, что именно пошло не так. Сегодня с утра она даже от завтрака отказалась, сославшись на головную боль. Муж уехал по делам, свекровь прислала вонючую жижу, которую юная графиня, разумеется, пить не собиралась. Кларимонда пыхтела и вздыхала у другого окна, вышивая какую-то бессмысленную тряпку.
После отъезда гостей как-то незаметно выяснилось, что никому в замке, кроме угодливой Кларимонды, юная графиня на фиг не сдалась. Слуги были почтительны и по первому требованию кидались выполнять ее желания. Только вот желать-то
Муж в обязательном порядке каждое утро, шесть дней в неделю отправлялся к воинским казармам и чем-то там занимался со своими вонючими солдатами. Свекровь, эта постная старая вобла с вечно поджатыми губами, была занята целый день. К ней бегали слуги за приказами, она что-то обсуждала с сенешалем замка, лично проверяла какие-то списки и бумаги и обходила мастерские.
Самое отвратительное, что ей, Ангеле, никто и ни в чем не чинил препятствий. Юная графиня хочет платье? Укажите пальчиком на ткань, ваше сиятельство! Старуха отменит все дела в швейной мастерской, и через четыре-пять дней туалет будет готов. Юная графиня хочет какое-то блюдо? Только подскажите какое, ваше сиятельство! Повар получит от старухи приказ и из шкуры вылезет, чтобы угодить.
По требованию молодой графини ей открывали любые кладовые и давали доступ ко всем сокровищам замка. Зашкаливающее количество драгоценностей — от тяжеленных, очень древних грубых золотых чеканок до весьма роскошных, сделанных в последние пару десятилетий, было доступно Ангеле в любое время дня и ночи. Хоть по пять ожерелий за раз надевай.
Проблема была в том, что когда Ангела, наигравшись, отодвигала от себя бесконечные шкатулки, в комнату приходила графиня со своей служанкой, тщательнейшим образом раскладывала все по многочисленным шкатулкам, коробочкам и ларцам, расставляла богатства на стеллаже и закрывала комнату. Проблема была еще и в том, что даже любоваться всеми этими драгоценностями на белоснежной коже графини было совершенно некому: гости в замке практически не появлялись. А если и приезжали какие-то путники, то к графскому столу они не допускались. Их кормили отдельно, при кухне. Так что даже новостей о том, что делается в мире, узнать было невозможно. Свекровь с ней почти не разговаривала, только покорно кивала головой на все пожелания. Муж отмахивался, говоря:
– Ангел мой, зачем тебе забивать свою прелестную головку такими вещами? Они не достойны твоего внимания, любовь моя.
Сами они никуда не ездили: в этой местности на многие дни пути граф Паткуль был самым богатым владетелем земель, и кататься по гостям к простым баронам ему не слишком-то пристало. Муж ее, этот самый бородатый увалень Иоган Паткуль, раздражал Ангелу все больше и больше. Он по-прежнему был без ума от своей молодой изящной жены, без устали любовался ее красотой, но только тогда, когда они оставались в спальне. И все его любования сводились к тому, что, завалив жену и немного попыхтев на ней, он по-собачьи преданно заглядывал в глаза и говорил:
– - Любовь моя, надеюсь, в этот раз Господь благословит нас наследником!
С момента воцарения юной графини в замке Иогана Паткуля прошло меньше двух месяцев, а Ангела уже ненавидела и этот замок, и простака мужа, и больше всего эту гадину свекровь. Разумеется, она пыталась ныть и жаловаться мужу, но нарвалась на стойкое непонимание и даже легкое раздражение:
– - Ангел мой, скажи, чего ты хочешь, и это немедленно будет исполнено. Но я не могу сидеть возле твоей юбки и любоваться тобой с утра до вечера, – граф мягко улыбнулся и добавил: - Я мечтал бы об этом, ангел мой, но, увы, не могу. Матушка тоже занята, дорогая. Она не может развлекать тебя. Хочешь, я найму тебе менестреля? Он будет петь тебе песни о твоей красоте и слагать в честь тебя мадригалы.
– Господи, боже мой! Как же я несчастна! – на глаза Ангелы навернулись слезы. Она не понимала, как можно что-то объяснить ему.
– Не плачь, ангел мой! Просто скажи, чего ты желаешь.
Праздники с гостями в замке графа Паткуля бывали дважды в год. Поздней осенью, по окончании сбора урожая, собирались соседи и отмечалось что-то вроде нового года и заодно местное Рождество. Ближе к весне был еще один церковный праздник, который совершенно не вызвал у Ангелы вдохновения. Назывался праздник Восхождение Господне. Ему предшествовал длительный тридцатидневный пост. Раз или два за весь год в соседних землях могли случиться свадьбы. Тогда возможен выезд семьи на увеселения. Эти сведения собрала для нее ловкая госпожа Люге.
"И все?! Больше ничего не сотается, как сидеть у окна и пялиться на пейзаж и слуг за окном?!"
Ничто не радовало юную графиню. Целыми днями она сидела в роскошных апартаментах или таскалась по замку, докапываясь до слуг и учиняя скандалы. С отвращением смотрела на надоевшую морду госпожи Люге и устраивала ей выговоры, но совершенно не представляла, чем себя занять: скука грызла ее со страшной силой, все крепче и крепче с каждым днем.
Известие о собственной беременности добило прекрасную графиню. Госпожа Люге первый раз отхватила несколько пощечин.
– Ты же обещала, что это средство самое верное от детей! Ты клялась мне! Гадина! Дрянь!
– Ваше сиятельство, клянусь, так и есть! Другие средства помогают еще меньше. Но ведь муж ваш крепок и здоров: его семя оказалось сильнее отвара… В чем же моя вина, госпожа графиня?!
Глава 43
Сегодня с самого утра у меня было удивительное праздничное настроение. Как-то вот все складывалось одно к одному. Во-первых, шла вторая неделя весны, и дневная капель вместе с ярким солнцем радовали мне душу. Во-вторых, три дня назад был полностью закончен ремонт в нашей с Рольфом комнате. Той самой, что наверху башни.
Башню по-прежнему топили. За эти дни обои высохли окончательно. Нам с Сусанной осталось только отмыть полы и снять чехлы с мебели. Ну и застелить чистое белье, протереть пыль, сделать еще десяток мелких, но нужных дел. Самое же главное, что уже сегодня мы будем ужинать у себя в чистоте и красоте. А еще у меня был небольшой сюрприз для мужа, и потому, готовя завтрак на кухне, я тихонько напевала себе под нос.
В обои для потолка я добавила чуть-чуть голубого цвета, чтобы бумажная масса смотрелась белоснежной. Стены были теплого персикового оттенка. Вся мебель была тщательно натерта восковым полиролем, рецепт которого я нашла в книге графини Паткуль. Да, нам пришлось поработать ручками, но теперь на мебели не видны были даже старые царапины.
Кровать застелила еще одним удивительной красоты комплектом белья из приданого, подаренного мне графиней де Роттерхан. Медные крепления свечей на стенах были начищены в жар и выделены цветом обоев. Теперь настенные подсвечники крепились на прямоугольниках шоколадного цвета: так не видно будет копоти от огня. Мягкую мебель мне удалось перетянуть самой с помощью Густава. Шить новые чехлы пришлось ручками, что для меня являлось маленьким подвигом. Возможно, они и вышли чуть кривоваты, но благодаря сохранившейся набивке: что-то вроде пучков очень жестких волос, кресла выглядели пухлыми, мягкими и уютными, а все огрехи шитья скрадывались.