Сестры
Шрифт:
— Какая торжественная встреча! — воскликнул он, и Энни впервые представила его Тэмми и Сабрине. Спустя две минуты появился Крис.
— Теперь вы знаете всех, — радостно сказала Энни. Через пять минут они ушли, отправившись в маленький итальянский ресторан, расположенный неподалеку. Он находился так близко, что брать такси не потребовалось. Кэнди одолжила ей свой короткий жакет из голубой норки, и Энни чувствовала себя очень нарядной на первом настоящем свидании за долгие месяцы. Это сильно отличалось от свиданий с Чарли в ее богемные дни во Флоренции. Сейчас все было по-настоящему, пo-взрослому. И за ужином он сказал, что ему тридцать девять лет.
— Вы выглядите моложе, — сказала она, и оба рассмеялись. — Или лучше сказать, вы звучите моложе?
— Вы тоже выглядите
— Ага! — фыркнула она. — Пользуетесь конфиденциальной информацией? Это нечестно. Вы знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас.
— Что вы хотите обо мне знать?
— Все. Где вы учились, что изучали, где росли, кого ненавидели в третьем классе, на ком женились, почему развелись? — перечислила она. Брэд очень удивился.
— Похоже, у вас тоже есть доступ к конфиденциальной информации. Откуда вам все это известно?
— Мне сказали об этом в школе, — призналась Энни. Но ей очень хотелось побольше узнать о нем. Поскольку она не могла его видеть, ей хотелось услышать все подробности. Она не могла видеть печаль, вину или сожаление на его лице, поэтому должна была полагаться на то, что слышала в его интонации при разговоре.
— Я был женат в течение трех лет на девушке, в которую влюбился в колледже. Это была чудесная девушка. Сейчас она замужем и у нее трое детишек. Мы остались хорошими друзьями. Просто мы с ней хотели совсем разного от жизни. Она хотела сделать карьеру на телевидении, как ваша сестра. А я хотел семью и детей. Я ведь остался без родителей и собирался создать собственную семью. А она этого не хотела. Забавно, что сейчас у нее есть дети. Правда, она родила всех троих за последние четыре года. Мы развелись очень давно — четырнадцать лет назад. Когда мне исполнилось двадцать пять лет. В то время мы были злы друг на друга. Ей казалось, что я на нее давлю. А я чувствовал себя обманутым. Мы выросли в Чикаго, но она хотела жить в Лос-Анджелесе, а я — в Нью-Йорке. Хотел основать школу. Она и слышать об этом не желала. Три года совместной жизни были ужасны для нас обоих.
— Почему вы так и не женились снова?
— Боялся, осторожничал, был очень занят. Основать школу — дело нелегкое. В течение четырех лет жил с одной очень хорошей женщиной — француженкой. Но она хотела вернуться во Францию и слишком скучала по своей семье. Я тогда уже основал школу и уезжать не хотел. Можно сказать, я в течение шестнадцати лет был женат на школе. Школа стала моим ребенком и моей женой. Время летит незаметно, когда работа тебя радует. А это именно так.
Энни понимала его. Обе ее старшие сестры так же относились к своей работе, а сама она так относилась к живописи. Ей это не помешало иметь в жизни немного романтики в отличие от Тэмми и даже от Сабрины. Обе они были трудоголиками. Возможно, и Брэд такой же. Иногда за это приходится расплачиваться одиночеством.
— А как дела у вас, Энни? Есть сейчас мужчина в вашей жизни? — спросил он. Она невесело рассмеялась. С тех пор как у нее был Чарли во Флоренции, она ни разу не ходила на свидание и думала, что с этим покончено.
— До несчастного случая у меня был бойфренд во Флоренции. Он бросил меня ради какой-то другой девушки, хотя тогда еще не знал, что я ослепла. — Это обстоятельство ее всегда очень утешало. — Я думала, что это серьезно, но ошибалась. Вернее, не так серьезно, как я думала. А до этого у меня был только один настоящий бойфренд после колледжа. Я всегда вкладывала слишком много страсти в работу живописца, так что на все остальное оставалось мало сил. А теперь моя жизнь сломана. Я понятия не имею, чем буду заниматься в зрелом возрасте. — На мгновение она показалась ему очень одинокой. Потом Энни пожала плечами и взглянула на него, хотя не могла его видеть. Но он-то видел, как она красива, и его тронула ее открытость и искренность. В ней не было никакого притворства.
— Вы что-нибудь найдете, — тихо сказал он. Она была предприимчивой, трудолюбивой, увлекающейся и умненькой. Такая рано
Они заказали ужин и, продолжая болтать, просидели за столом до закрытия ресторана. Потом он проводил ее домой. На этот раз Энни не пригласила Брэда зайти: было уже слишком поздно. Сестры, наверное, уже переоделись в пижамы и отдыхали. Она поблагодарила его за ужин и открыла дверь в дом. Прежде чем шагнуть через порог, она оглянулась, улыбнулась ему и пожелала веселого Рождества. Ей очень хотелось бы увидеть выражение его лица в этот момент. Все сестры утверждали, что он хорош собой — высокий, широкоплечий, светловолосый — и они хорошо смотрятся вместе.
— Вам тоже веселого Рождества, Энни, — тихо сказал Брэд. — Я великолепно провел время.
— Я тоже, — ответила она и закрыла за собой дверь. В доме все спали, и она на цыпочках пробралась в свою комнату. Первое свидание оказалось очень хорошим и, несомненно, стоило тех денег, которые выиграла у нее Сабрина.
Можно было заранее предсказать, что последний день шоу перед рождественскими каникулами будет сплошным безумием. Люди были истеричны в предвкушении праздничных дней и с еще большей, чем обычно, жестокостью относились к своим партнерам. Одна супружеская пара набросилась с кулаками друг на друга с такой яростью, что пришлось прерваться на рекламу. И впервые за все время существования шоу их психологиня Дезире получила по физиономии и закатила истерику. Она приняла ксенакс и позвонила своему адвокату, она угрожала обидчикам судебным преследованием и заявила, что это им дорого обойдется. Весь персонал страдал от похмелья и головной боли после вчерашней рождественской вечеринки.
— Поберегись! — предупредила кого-то Тэмми, мчавшаяся за льдом для Дезире, чтобы попытаться как-то успокоить ее. Разбушевавшаяся супружеская пара помирилась прямо во время шоу, и Тэмми сказала Дезире, что в этом ее большая заслуга.
Одним словом, происходила обычная сумасшедшая круговерть, в довершение которой к ним пожаловали двое представителей руководства телевизионного канала, чтобы посмотреть шоу. Они желали узнать, в чем, собственно, заключается причина его популярности, ведь с тех пор, как продюсером стала Тэмми, спонсоры образовали очередь, растянувшуюся на целый квартал, а рейтинги подскочили до небес. Когда Тэмми представили телевизионщикам, в руках у нее был пакет со льдом для Дезире, и один из них поинтересовался, брала ли она уроки самообороны, прежде чем прийти работать в шоу.
— Нет, меня лишь научили оказывать первую медицинскую помощь в Красном Кресте, — ответила она. — Если же они разбушуются слишком сильно, мы применяем электрошок.
Он рассмеялся. Когда Тэмми возвращалась из гримерки Дезире, которую, наконец, удалось успокоить, он еще не ушел.
— Есть ли какая-нибудь причина, побудившая вас работать в этом сумасшедшем доме? — спросил он. По его мнению, шоу было веселым, хотя и отличалось невероятно дурным вкусом. Были в нем определенная человечность и мучительная горечь, но в целом — даже Тэмми понимала это — шоу было никудышным.
— Это долгая история. Я была вынуждена приехать в Нью-Йорк на год. Поэтому пришлось оставить работу в Лос-Анджелесе, — сообщила она. Это было больше чем работа. Он знал шоу, над которым она работала, и ему не верилось, что она просто так ушла оттуда. И никому в это не верилось.
— Вероятно, это было сделано ради какого-нибудь мужчины, — многозначительно произнес он, но она с улыбкой покачала головой:
— Нет, ради моей сестры. Она попала в страшную аварию, и мы с сестрами решили в течение года ухаживать за ней. Мы все собрались под одной крышей, и это оказалось великолепно. И я согласилась здесь работать. Потому и нахожусь в этом сумасшедшем доме, разнося пакеты со льдом и раздавая таблетки валиума, — сказала она. Он был заинтригован. Что за потрясающая женщина! Сам он был на несколько лет старше и недавно переехал в Нью-Йорк из Филадельфии. Он тоже понравился Тэмми. Привлекательный и выглядит нормальным парнем, скорее всего скрытый придурок, маскирующийся под обычного человека.