Севастополь
Шрифт:
— И все-таки высоту надо вернуть, — решил комиссар.
Свои соображения он высказал раненому командиру.
— Я думаю поручить эту операцию политруку Фильченкову. У него там и людей побольше, и фланг справа лучше прикрыт соседом.
— Добро, — согласился комбат.
В два часа ночи бойцы Фильченкова начали наступление. Была непроглядная темнота. Моряки бесшумно пробирались к переднему краю врага. Их бушлаты сливались с темнотой.
Фильченков забыл о валившей с ног усталости, ступал легко и уверенно, как будто все видел в этой кромешной тьме. Он подходил к бойцам и шепотом подбадривал их. Поднялись
…Огонь и грохот разорвали тишину и мрак. Во вражеские окопы полетели гранаты. Фашисты переполошились. В черное небо с шипеньем взвились ракеты, затрещали пулеметы, зло и противно завыли мины. Из-за гребня высоты глухо ударило орудие.
Моряки рвались вперед. В свете ракет Фильченков видел, как бежали с ручными пулеметами Цибулько и Щербаков, как швырял гранаты Красносельский, широко взмахивая своей могучей рукой. Вот Цибулько остановился, прилег у пулемета. Огненная струя хлестнула по вспышкам вражеских выстрелов.
Фильченков первым влетел в окоп врага. Увидев ощеренное, полное злобы лицо фашиста, он с размаху ударил его прикладом, а гитлеровца, наскочившего слева, прикончил штыком.
Следуя примеру своего политрука, моряки дрались храбро, ломая сопротивление врага. Для них наступили те минуты боя, когда нет ничего невозможного, когда опасность смерти уже не может погасить того душевного порыва, который выше и сильнее смерти.
Николай направлял свою группу в обход высоты, чтобы отрезать гитлеровцам путь к отступлению. Но у него оставалось уже не больше десятка бойцов. Двое из них были ранены, но скрывали это.
— Вперед, друзья! — подбадривал бойцов политрук.
Немцы не выдержали. Они побежали с высоты, бросая оружие. Краснофлотцы закрепились в только что отвоеванных окопах.
Стрельба затихла. Бойцы деловито осматривали захваченные позиции, проверяли и заряжали оружие, перевязывали раны, сожалели об убитых друзьях и товарищах.
Светало.
Замаскировавшись ветками дубняка, Николай внимательно осмотрел местность. Перед ним внизу расстилалось широкое полынное поле. Кое-где росли кусты вереска. Многие ветки были срезаны пулями и висели на тонких волокнах. Левее высоты Фильченков видел большую насыпь. Она тянулась вдоль той самой дороги, что шла между скалистых круч к Симферопольскому шоссе. Около насыпи он разглядел полуразрушенный блиндаж и пустые окопы. Там еще недавно сражались бойцы боевого охранения полка и по приказу оставили этот рубеж.
"Если пойдут фашистские танки, то обязательно по этой дороге, мимо насыпи, — размышлял Фильченков. — Вот бы засесть там с запасом гранат и бутылок с горючей смесью… Пусть бы попробовали сунуться фашистские танки в узкий проход!"
…В окоп, где сидели политрук и его бойцы, зашел войсковой почтальон. Он раздал письма и вручил Николаю пачку газет.
— Московские! — обрадовался Цибулько, увидев в руках политрука «Правду» и "Красную Звезду". — Как-то там наша столица?
— А ведь сегодня — 6 ноября, в Москве будет торжественное заседание, — душевно проговорил Одинцов.
— Жаль, что мы не послушаем доклад, — заметил Красносельский. — Я всегда просиживал у репродуктора
— Завтра доклад отпечатают и привезут нам.
— Да, завтра праздник, — задумчиво произнес Паршин.
— Будет праздник, — уверенно сказал Фильченков. — Суровый праздник, в бою, в труде, ведь враг под Москвой, но будет.
Бойцы замолчали, охваченные воспоминаниями. Наблюдавший за противником Паршин вдруг сказал:
— Товарищ политрук, что-то вижу.
— Что?
— Не могу разобрать.
Фильченков и бойцы выглянули из-за бруствера. Они увидели нечто странное: два черных ручья ползли с высоты в долину.
— Овцы это, овцы, товарищ политрук! — крикнул Одинцов.
— Это что еще за трюк? — недоумевающе глядя на командира, спросил Цибулько.
— Все ясно, — ответил Фильченков, — гитлеровцы гонят впереди себя овец, хотят атаковать нас, прикрываясь ими.
— В плен брать надо только овец, отправим в Севастополь, — улыбаясь, заметил Паршин.
Стадо приближалось. Овцы заполнили все пространство впереди. Одна часть их шла прямо на рубеж Фильченкова и его бойцов. — Цибулько, пулемет!
— Есть пулемет, товарищ политрук!
— Изготовиться к стрельбе, приготовить гранаты!
Николай различил за черной массой овечьих тел серо-зеленые мундиры. Гитлеровцы, низко пригибаясь, бежали, едва поспевая за тонконогими перепуганными овцами.
— Цибулько! — крикнул политрук. — Огонь!
Пулемет хлестнул меткой уничтожающей струей. Овцы шарахнулись в стороны, обнажив прятавшихся за ними фашистов. Те бросились вперед, к позициям моряков.
— Бить гранатами! — скомандовал политрук и первым бросил гранату. Но морякам помешали овцы. Обезумевшие от грохота боя, они повернули на высоту и, прыгая через окопчик моряков, устремились на противоположные скаты. Цибулько стал стрелять по овцам, чтобы разогнать их и дать возможность товарищам бросать гранаты во врагов. Овцы в страхе шарахнулись назад, сбивая гитлеровцев с ног. Фильченков заметил замешательство противника, выскочил из окопа, метнул в фашистов одну за другой несколько гранат. За Фильченковым на бруствер окопа выскочили остальные, стали забрасывать врагов гранатами.
Атака была отбита. Моряки, удовлетворенные победой, вернулись в окоп. Хозяйственный Красносельский начал перетаскивать убитых овец на свою сторону.
— Не пропадать же добру, — приговаривал он.
Паршин и Одинцов смеялись, глядя, как бойцы соседней роты, чьи позиции были неподалеку, гонялись за овцами, забежавшими в тыл, собирая их в кучу. К морякам на высоту поднялся комиссар Мельник. Фильченков доложил ему, как прошел бой.
— Это была первая попытка врага, — сказал Мельник. — Скоро, наверное, фашисты пойдут опять — и большими силами. Разведка донесла, что из Бахчисарая движутся колонны танков. Прорыв они, вероятно, попытаются совершить правее нас, на участке Камышлы, но возможно, что попытаются проникнуть на шоссе и по этой дороге. Надо закрыть эту щель. Вам пора перебираться вон туда, к насыпи, быть готовыми встретить танки. — Старший политрук отвел Фильченкова в сторону и оказал ему тихо: — Помни, Коля, резервы могут и не подойти, а у нас людей почти нет. Я думаю, тебе хватит четырех человек. Остальных с пулеметом оставлю на высоте: это для поддержки вас с фланга, а то будет трудно. Танки все-таки надо задержать.