Севастопольская страда (Часть 1)
Шрифт:
– Выходи вон из дома!
– закричал, ударив в пол палкой, капитан.
И все поспешно вышли, захватив только те узлы, какие были поменьше, забыв закрыть ставни на железные прогоничи и успев только запереть входную дверь.
Твердо опираясь на палку, капитан строго оглядывался по сторонам, как ведут себя неприятельские бомбы и ядра.
Чтобы попасть на Северную, где, - говорили так те, которые спешили рядом с ними, - было безопасно от бомбардировки, нужно было дойти до пристани, - несколько кварталов.
Виктор
Но никто не встретился, - все шли в том же направлении, как и они, к Графской пристани.
А ядра визжали над головами, звучно шлепаясь потом в стены и черепичные крыши. Из бухты же вслед за оглушительными выстрелами летели русские ядра им навстречу.
– Это "Владимир" и "Херсонес", - объяснял отцу Виктор.
– Бьют по Микрюкову хутору, где англичане.
Старый Зарубин шел с большим трудом, но то, что свои пароходы посылают англичанам гостинцы, его ободряло.
– Ага, Виктория... Виктория...
– бормотал он.
– Повертись теперь!
"Ягудиил" же действительно горел, однако было видно, что его деятельно тушили матросы: рядом с черным дымом виднелся над ним белый пар и языки пламени то вырывались, то исчезали.
На пристани было уже очень людно.
Всем хотелось поскорее уйти от смерти, летавшей кругом. Тут были семейства интендантских, портовых и прочих чиновников, усиленно проклинавших себя теперь за то, что не отправили своих раньше. Многие говорили с решимостью отчаянья:
– Только бы до Северной добраться, а там - хоть пешком пойдем на Симферополь!
Более спокойные замечали:
– Да раз он такую пальбу затеял, то, пожалуй, на Симферополь уж и не пробьетесь.
Однако пробиться и на Северную сторону было тоже очень мудрено. Шлюпки у пристани были, но стояли на причале и без весел. Иные смелые перевозчики брали пассажиров, но оставшиеся на берегу с замиранием сердца и аханьем следили за тем, как люди пробирались мимо неподвижных и тоже как будто замерших бригов и горевшего "Ягудиила", ожидая, что вот-вот обрушится на них сверху граната или ядро.
Один яличник, вернувшийся оттуда, с Северной, наотрез отказался везти кого-нибудь снова, хотя к нему кинулось наперебой несколько семейств.
– Первое дело, - сказал он рассудительно, - я могу живым манером ялика свово решиться; второе дело - я могу вас, своих давальцев, решиться; а третье дело - своей жизни могу решиться. Зачем же мне тогда, господа, ваши деньги, обсудите сами?
Он был морщинистый сурового вида крепкий человек. Деньги ему протягивали, но он отводил их рукою и добавлял:
– И так что еще, хотя я и не начальник какой, а могу вам сказать, что раз идет такая смертельная стрельба, кучно не стойте, а кто куда разойдитесь, - потому как может случиться большой от этой кучности вред.
– Папа! Давай у него купим ялик, - пойдем сами на веслах!
– обратился Виктор к отцу, и глаза у него так и горели.
– Скажи матери, - буркнул Зарубин.
Капитолина Петровна так была напугана рассуждениями яличника, что только махала рукой - на Виктора. Но вот ядро ударило шагах в десяти от них, к счастью никого не задев, а яличник уже уходил, унося свои весла.
Капитолина Петровна поспешно сунула в руку Виктора десятирублевую ассигнацию, и Виктор кинулся за перевозчиком, а через несколько минут торжественно тащил весла.
Эти весла на плечах Виктора могли означать что угодно, - будущее было темно и страшно, но маленькая Оля вскрикнула, ликуя:
– Есть весла! Есть! Смотрите!
И все около нее, не говоря о самом Викторе, поверили, что в этих веслах спасенье их жизней.
Варя даже оглядывалась кругом с последней надеждой - самой крепкой! не покажется ли где Хлапонина.
– Куда же Елизавета Михайловна могла?.. Может быть, уже давно переехала?
– спрашивала она мать.
Но мать отвечала ей с чувством:
– О себе заботься, а не о людях!
Уселись в ялик. Их считали счастливцами те, кто остался на пристани. Виктор сел на весла, стараясь грести, работая только бицепсами; ведь он начал грести на виду у всех - надо же было показать себя мастером гребного спорта.
На корме уселся сам капитан, готовый править рулем ялика, - он, когда-то правивший боевыми кораблями.
Едва успели пройти метров пятьдесят, как впереди их шлепнулось в воду ядро, обдав их брызгами. Капитолина Петровна ахнула визгливо и припала головой к узлу, который держала на коленях (самый большой - с двумя подушками и одеялом). Оля смотрела на отца побелевшими глазами и с открытым ртом; у Вари выдавились сами собой слезы; Виктор, оглянувшись кругом, буркнул:
– Здорово лупят!
– и продолжал грести.
Сам капитан серьезно исполнял обязанности рулевого, держа в руках мокрую бечевку руля.
Однако это было только первое ядро; вслед за ним, пока передвигался ялик к пристани Северной стороны, еще несколько ядер, - притом ядер каленых, - упало около него, точно там, на английских батареях, кто-то внимательно следил за ходом крошечного ялика и целился только в него.
Белые столбы воды всплескивались с шипом и шумом. И в то время, когда не только Капитолина Петровна, Варя и Оля сидели, онемев от ужаса, но даже и Виктор как будто начал задумываться над будущим и временами не знал, куда ему будет лучше ударить веслами - вперед или назад, или влево, вправо, - старый отставной капитан воодушевлялся все больше и становился воинственным на вид.