Север помнит
Шрифт:
Закончив, он взял единственное оружие, какое смог найти, - громоздкую старинную алебарду с заржавленным лезвием, - и подтащил ее к точильному камню. После нескольких неудачных попыток Сэму удалось привести его в движение, и он приложил к нему лезвие. Раздался скрежет, и фонтан искр осветил затхлую мглу. Сэм всегда был неуклюжим и неловким, но сейчас он двигался гораздо увереннее. Заточив алебарду, он перехватил ее поудобнее и вышел наружу.
Больше нет Стены, которую нужно охранять, нет патрулей, чтобы стоять на страже, нет луков и мишеней, чтобы упражняться в стрельбе, нет лорда-командующего,
Сэм постоял в нерешительности еще немного. А потом, действуя по наитию, он снова пересек двор и подошел к огромному деревянному люку, вделанному в землю рядом с Башней Хардина, где находилось логово Вун Вуна. Великана там не было, но люк вел в «червоточины» - туннели под Черным замком. Сэм на личном опыте убедился, что эти ходы ведут глубже, чем можно себе представить. Если кто-то и остался в живых, они прячутся там.
Встав над люком, Сэм судорожно вздохнул, поднял алебарду и с размаху опустил ее на решетку. Раздался низкий, глухой удар.
Кажется, тишина длилась целую вечность, и Сэм уже решил, что он здесь совсем один. Но наконец крышка люка сдвинулась на дюйм, и снизу раздался бесплотный голос:
– Назови свое имя.
Сэм откашлялся. Когда ему наконец удалось заговорить, он произнес тонким, но твердым голосом:
– Сэмвел Тарли, брат Ночного Дозора. Я пришел призвать вас на дозор.
Последовала гробовая тишина. Вдруг крышка со стуком отскочила в сторону, и наружу, словно дух из лампы, выбрался человек в черном, - жилистый одичалый с лицом, похожим на старый башмак.
– Я Кожаный, - сказал он, - мастер над оружием. А про тебя я слышал. Ты друг лорда Сноу, жирдяй, которого отправили на юг учиться.
– Я вернулся. – Сэм в смущении пожал плечами. – Это долгая история. – Рассказывать ее так же бессмысленно, как и спрашивать, почему этот одичалый носит черное и называет себя дозорным; видимо, за время его отсутствия здесь многое изменилось, и смерть Джона еще не самое удивительное. – Сколько вас здесь?
Кожаный пожевал губами, прежде чем ответить.
– Я, несколько трусов, которые сбежали, завидев упырей, несколько счастливчиков, которым повезло остаться в живых, повар, дочка стюарда, безумная королева, отродье и его кормилица, да еще красная жрица. Не больно много, но кто уж есть.
– Сколько всего? – повторил Сэм.
– Способных сражаться? – Кожаный сплюнул. – В лучшем случае пара дюжин. А как ты думаешь, почему мы прячемся в этой дыре, ворона? Тут вопрос времени. Если Иные до нас не доберутся, так холод доконает.
– Мелисандра, - сказал Сэм. – Я должен ее увидеть.
Одичалый дозорный с сомнением взглянул на него, но наконец неохотно махнул рукой, поднял крышку люка и провел Сэма вниз, в тесную темноту. Сэм слышал впереди приглушенные голоса, будто все, кто нашел убежище под землей, присутствовали на собственных похоронах. Наконец он увидел слабый мерцающий свет свечи, отбрасывающий тени на земляных стенах, и вошел в подземный зал, в котором собрались те немногие, кто выжил после крушения Стены и Черного замка. Может быть, последние оставшиеся в живых члены Ночного Дозора.
Все
В другом конце зала сидела девочка с большими карими глазами, которые видели самое худшее зло на свете. На ней, как и на всех остальных, были черные одежды; она держала на коленях сверток, и Сэм понял, что это ребенок. Боги милостивые, это же ребенок Лилли. Только потомок Крастера мог выжить там, где взрослые мужчины мрут как мухи. Он жив, Лилли. Твой малыш цел и невредим, и если он доживет до своих вторых именин, если кто-нибудь из нас доживет до следующего рассвета, он получит имя, достойное воина. Сэму так хотелось увидеть ее улыбку. Она гордилась бы своим сыном.
Девочка первая заметила его.
– Сир, - промолвила она. Ее голос был тонким и слабым, и Сэм как никто другой чувствовал, что она напугана почти до безумия, но все еще пытается держать себя в руках. – Вы пришли за нами. Вас послал лорд Сноу?
– Лорд Сн… - Хотя Сэм знал, что Джон, пусть и не вполне живой, где-то поблизости, он все еще не мог принять эту мысль. – Нет. Я… я сам пришел.
– Лорд Сноу, - с горечью произнес другой голос из дальнего угла. Сэм оглянулся и увидел, как ему навстречу поднимается красная жрица, шурша грязными разорванными юбками из алого шелка. Ее волосы растрепались, на некогда безупречной коже появились морщинки, а рубин на шее померк. – Лорд Сноу подвел нас всех и обрек на смерть. Я просила, я умоляла его отдать себя Владыке Света, предать живое сердце огню, но он отказался. И теперь даже пламя Рглора не может помочь нам. Все кончено. Нам остается только ждать смерти.
– А вы разве не можете дать нам огонь? – Сэм смерил ее взглядом. – Хотя бы искорку?
Мелисандра засмеялась, но это был не прежний низкий, мелодичный смех, а тонкий надломленный клекот.
– А что, похоже, что могу? – спросила она, разведя руками. – Разве ты видишь огонь? Асшай разрушен, пламя в сердце храма угасло. Я чувствую гибель сотен, тысяч моих братьев и сестер по вере. А ты пришел сюда и говоришь со мной о Джоне Сноу?
– Он… он справится, - снова заговорила девочка с юным лицом и древними глазами. – Он справится. Он спас меня. Как Теон. Он спас меня.
Сэм внимательно присмотрелся к ней.
– Миледи… не знаю вашего имени…
Она подняла на него глаза, робко, как олененок, и тихим шепотом вымолвила:
– Меня называли Арьей, но я не Арья. Не Арья. Меня зовут Джейни. Джейни Пуль.
– Джон и меня спас. – Сэм подал ей руку. – Вы со мной?
Девочка на мгновение задумалась и приняла решение. Она положила сына Лилли на колени к женщине, сидящей рядом с ней, - должно быть, это и есть кормилица, - и встала на ноги. С доверием, от которого у Сэма сжалось сердце, она подошла к нему и взяла его за руку.