Север помнит
Шрифт:
– И что… что ты теперь будешь делать? – наконец спросил он. – Отстроишь Стену, восстановишь Дозор, как Брандон Строитель и… первый Азор Ахаи?
По телу Джона пробежала еле заметная дрожь.
– Нет, - сказал он. – Я уже говорил, это время прошло. Ночного Дозора больше нет.
– Тогда… - В душе Сэма затеплилась безумная надежда. – Ты можешь вернуться. Прожить настоящую жизнь.
Джон печально улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Что? Как же так?..
Джон поднял руку, останавливая его.
– Как я могу вновь вернуться к старой жизни? Как я могу стать прежним, если я точно знаю, что это невозможно? Вот что я собираюсь сделать. Полечу на юг, посмотрю, что происходит в мире, постараюсь найти своих родных. Ты полетишь со мной. Я отвезу тебя, куда захочешь, - в Старомест,
– Джон…
– Мне там не выжить, - просто сказал Джон. – Сила, что вернула меня к жизни, находится здесь. Я – Принц, который был обещан, поэтому я вечно буду охранять государство. Но не в Королевской Гавани, не в Винтерфелле, ни на одном из тронов, предназначенных для человека. Я отстрою Винтефелл заново – я подул в Рог Зимы и пробудил великанов, они снова воздвигнут эти стены, как сделали их предки. А потом… я уйду. Навсегда.
«Он принял решение, - понял Сэм. – Я не смогу заставить его передумать. Он исполнит свой долг, как исполнял прежде». Он вытер глаза тыльной стороной ладони. Даже он чувствовал себя слишком маленьким для переполняющих его чувств: скорби, вины, страдания, благоговения, боли, любви.
– Хорошо, - наконец согласился он. – Дикон… мой брат… Рогов Холм принадлежит ему. Я не хочу отбирать у него замок, к тому же Рогов Холм никогда не был моим домом. Может быть, я заеду туда, навещу Лилли и малыша Эйемона, но…
– Эйемона? – Джон невесело улыбнулся. – Вот как ты назвал сына Даллы? Это ты здорово придумал.
– Да, - тихо отозвался Сэм. – А потом отвези меня в Старомест, в Цитадель. Эурон и его разбойники разграбили и разрушили ее, и я не хочу, чтобы она так и осталась. Я тоже должен многое отстроить заново. Я стану мейстером, как и хотел… но не только.
Джон долго изучал его и наконец кивнул.
– Ты станешь величайшим мейстером за все время существования ордена. Ни капли в этом не сомневаюсь, - произнес он, и они крепко пожали друг другу руки. Наконец Джон повернулся и, поманив Сэма за собой, направился через снег к дракону, которого, судя по всему, звали Рейегаль. – Идем.
Сэм с заметным беспокойством приблизился к чудищу; он не знал, как дракон примет его, ведь он только что убил его хозяина. Рейегаль фыркнул и злобно глянул на Сэма, но Джон одним прикосновением усмирил его и, протянув Сэму руку, помог ему вскарабкаться на широкую скользкую спину. Сэм уселся, крепко обхватив Джона за пояс, и невольно вскрикнул, когда дракон расправил крылья и взмыл навстречу рассвету.
Земля стремительно удалялась. От холодного воздуха у Сэма слезились глаза. Его охватило блаженное ощущение легкости и свободы, он ухмылялся, как дурачок, и едва не кричал от радости. Они поднимались все выше и выше, паря на крыльях ветра. Сэм оглянулся: место, где некогда высилась Стена и стоял Черный замок, где, казалось, прошла вся его жизнь, где он раз и навсегда стал мужчиной, и не просто мужчиной - храбрецом, скрылось из вида. Они ворвались в низкое облако, окутавшее их колючими, холодными каплями, а когда вылетели из него, перед ними раскинулся огромный мир.
========== Тирион ==========
Тирион никогда раньше не видел Королевскую Гавань такой. Трепещущее солнце, взойдя над холмом Эйегона, растопленным маслом растекалось по улицам и переулкам, озаряло огненным светом Великую Септу Бейелора. На плоских крышах и острых шпилях сверкал снег. Воды Черноводного залива застыли, превратившись в ледяное зеркало. Высоко в белом зимнем небе кружили драконы. Украшенные сосульками башни Красного Замка после жестокой ночной битвы выглядели почти мирно. Тирион вспомнил, как впервые увидел столицу, - тогда он был потрясен до глубины души. Только потом он узнал, что на самом деле Королевская Гавань – это бурлящая выгребная яма, полная интриг, убийств и прочего дерьма. Он возненавидел этот город и без оглядки сбежал оттуда, спасая свою жизнь. Тирион впервые приехал в столицу вскоре после коронации Роберта Баратеона; город только что отстроили после страшного разграбления, учиненного его покойным отцом. В свою бытность Десницей Эйериса лорд Тайвин
Тирион сглотнул, мечтая найти утешение в воспоминаниях, в сладкой лжи, еще хоть на мгновение, прежде чем ему придется столкнуться с горькой правдой. Ему не хотелось думать о том, что произошло. Ему не хотелось смотреть на труп брата. Наступил день, а высокая воительница все еще сидела, обнимая бездвижное тело Джейме. Тириону казалось, что его, словно фарфоровую куклу, сбросили с высокой полки на пол, и он превратился в бесформенную груду черепков. Его терзали сомнения: может быть, он простил Джейме, потому что действительно примирился с его поступком, а может, просто из-за того, что у них не оставалось времени и ему хотелось урвать последние мгновения, прежде чем они расстанутся навсегда. Если бы он остался жив, смог бы я простить его?
Не имеет смысла размышлять об этом. Ни об этом, ни о чем другом. Тирион весь закоченел; ему казалось, он уже никогда не сможет согреться. Он провел сражение – по крайней мере, большую его часть, - забившись в неприметный угол. Иные, словно снег и шелк, неумолимой волной перетекали через стены, люди Мартеллов и Таргариенов разили их мечами, из которых некогда был сделан Железный трон, а драконы, крича и хлопая крыльями, наполняли ночное небо огнем. Любой разумный человек постарался бы убраться подальше от этой бойни. Но на Тириона снизошло какое-то безумие, как в битве на Зеленом Зубце и при Черноводной; он выбрался из укрытия, забрал у одного из мертвецов шлем и меч и бросился в битву. Несмотря на сверхъестественное происхождение и заметное превосходство в силе, у Белых Ходоков было нечто общее с людьми: как и простые смертные, Иные не ожидали, что ненормальный карлик будет отрубать им ноги по колено. Тирион, словно одержимый, прорубался сквозь ледяной строй чудовищ. Ему подумалось, что их мертвые глаза почти такие же, как у сира Мендона Мура, и им овладела мрачная решимость. Я убью вас всех, ублюдки. Попробуйте прикончить меня, если сможете.
Им это не удалось. Много раз смерть подкрадывалась совсем близком, но, на удачу, рядом с Тирионом было слишком много более высоких людей, и его просто не успели убить. Наконец он в изнеможении рухнул на землю. Потом наступило утро. Иные исчезли. Сам себя не помня, Тирион поднялся на эту башню и увидел…
Он вытер глаза, встал на ноги и повернулся к Бриенне.
– Идемте, - произнес он. – Пойдемте внутрь.
Воительница посмотрела на него помутневшими от горя глазами. Вряд ли она поняла его слова. Тирион тоже горевал по брату, но его скорбь была похожа на глубокую бездонную пропасть. Если он погрузится в этот омут, то не выплывет, поэтому он не позволил себе поддаться горю. Как ни странно, Тирион чувствовал себя чище, легче, - казалось, его может унести порывом ветра. Он вспомнил, как вдруг понял в Миэрине, что не может представить лицо Тиши. Он не понимал, что делать дальше, но, видимо, что-то сделать все-таки придется. Все, кто у него был, все, что у него было, - все исчезло.
– Идемте, - как можно мягче повторил Тирион. – Я помогу вам.
Бриенна вздрогнула, словно он вонзил в нее кинжал, но через мгновение поднялась на ноги и, соорудив из плаща нечто вроде савана, завернула в него Джейме. Тирион взял его за ноги, а Бриенна подхватила под мышки, - карлик подозревал, что воительница и сама бы справилась, но сейчас ей нужна была поддержка, - и они неуклюже побрели по заледеневшим переходам, через холодные, залитые солнечным светом неестественно пустые залы Красного Замка. Тириону хотелось найти Пенни и удостовериться, что с ней все в порядке, но если она жива, то вполне может провести без него час-другой. А если мертва, то он все равно уже не сможет ничего сделать.