Северная война
Шрифт:
– Пока неизвестно. Меня на левый фланг поставили, а там вроде бы дружины Яровита и Триглава, сборная солянка из разных племен, да витязи Перкуно из Трусо.
Сказав это, я отыскал меховую шапку, надел ее и вместе с Самородом вышел наружу.
Здесь меня ожидал бывший полоцкий князь Василько Святославич. Подобно мне старый Рюрикович был без брони, в ладном тулупе и теплой шапке, но с мечом на боку. И увидев этого человека, который мог бы отсидеться в тылу, но сам пошел в бой, да не один, а с пожилыми руянскими вояками, я не удержался, улыбнулся ему, пожал руку и сказал:
– Рад тебя видеть, Василько Святославич. Очень рад.
Князь такого приема, наверняка, не ожидал и немного смутился, но быстро собрался и кивнул себе за спину:
–
– Обязательно посмотрю. Идем.
Мы вышли на небольшую площадь, и я увидел выстроившихся в два ряда седобородых воинов. Вместе с князем я прошелся вдоль строя, поговорил со стариками, и увиденным остался доволен, ибо бойцы хоть и не молодые, но умелые и жесткие, такие не отступят, и драться станут до конца. После чего велел добровольцам отдыхать, а мы с князем вышли на окружавший деревню вал.
Рядом с поселением, где я обитал, было еще три, побольше, а между ними находились палатки, шатры и времянки. Так получилось, что я к Волегощу прибыл одним из первых, и потому моя дружина получила лучшие места, а остальным пришлось ютиться, где придется. И оглядев заполненные венедскими и иноземными воинами поля, я спросил князя:
– Скажи, Василько Святославич, а с чего это ты решил против крестоносцев драться?
Старик пожал плечами:
– Была мысль вернуться на Русь, а потом проехался я по Руяну, посмотрел на опустевшие города и поселки, в которых почти не осталось мужчин и поговорил с ранеными воинами, вернувшимися домой. Потом послушал жрецов и понял, что должен отблагодарить волхвов за то, что они мне несколько лет жизни подарили.
– Значит, дело в волхвах?
– Не только. Я сжился с вашим народом, а дома меня никто не ждет.
– Ясно.
Кивнув, я замолчал, а князь решил продолжить беседу и произнес:
– Я вот только одного никак не пойму, а кто такие темные, с которыми мы воюем.
– А волхвы не объясняли?
– Рассказывали что-то, но я их не очень-то и понял. Может быть, ты расскажешь, по-простому и доходчиво?
– Рассказчик из меня никакой, но я попробую объяснить, благо, немного времени в запасе имеется.
– Да, будь добр, Вадим, а то хотелось бы знать, ради какой такой великой цели я сегодня буду своей жизнью рисковать. Понятно, что умереть за братьев по крови, женщин и детей, уже само по себе почетно и достойно мужчины, но я уже немолод и хотелось бы понимания не только тактики, но и стратегии.
'Вишь ты, - подумал я, - какие слова князь Василько знает, тактика и стратегия. Хотя, что в этом удивительного? Ничего, ведь не зря этот Рюрикович у ромейского императора генеральствовал, отсюда и знания. Впрочем, на данный момент это неважно'.
– Значит так, Василько Святославич, - начал я.
– Мир многообразен и помимо нас, людей, существует много других живых существ, большинство из которых гораздо сильнее нас. Почти все они обитают в иных мирах и наши предки, пересекаясь с ними, поделили их на светлых и темных. Светлые это те, кто принимает наши жертвы и воспринимает нас как своих потомков, ведь в каждом человеке есть капелька их крови, поскольку когда-то они были людьми. Они не желают нам зла, а стараются наставлять потомков на путь, который сами считают правильным. Это наши предки. Поэтому мы слушаем их как старших людей в семье и чтим данные ими заветы. Ну, а темные, это чужаки. Как они выглядят на самом деле, неизвестно, поскольку в истинном своем обличии эти существа не могут появляться в мире Яви, слишком хрупок он для них. Однако мы, славяне, знаем, что они враги, потому что им нужны наши души и наша кровь. За счет этого эти паразиты живут, ибо не могут прокормить себя сами, и они все время голодны. Когда светлые боги в силе, то темные голодают, а когда над миром Ночь Сварога, для них раздолье. Огромное количество душ, которые после смерти отправляются к ним рабство. Немыслимое количество
– Ну, а крестоносцы здесь при чем? Они их слуги?
– Не все, поскольку слугами можно назвать лишь некоторых, а остальные рабы. Люди, которые отрекаются от своих предков и родной веры становятся беззащитны перед темными богами-демонами и они начинают их использовать. Тем, кто посильнее и имеет природные таланты к ведовству и волхованию, демонстрируют чудеса и навязывают свое понимание мироустройства, после чего они становятся поводырями стада баранов. Эти проповедники, которые помимо своих сил, приобретают дарованную темными мощь, приближают к себе других людей, послабее, и получается пирамида. На вершине сидят наши главные противники, а дальше все по нисходящей. Есть главные руководители, вроде Бернарда Клервоского, которые указывают, куда идти стаду, и у них имеются помощники, рядовые священнослужители, сторожевые псы, рыцари-храмовники и паладины, а большинство имеющих души людей, это кормовая скотина.
– Жестокие слова ты говоришь, Вадим.
– Согласен, но это Правда, в моем понимании. Так я вижу ситуацию без прикрас и словоблудия, которое уводит мысль в сторону. Для своих предков мы потомки, а для чужих богов корм.
– И что, даже короли с рыцарями еда?
– Да. А что в этом такого? Например, бык. Это сильное животное, которое способно убить человека, вздеть его на рога, смять своим весом и растоптать копытами. Однако для нас с тобой это мясо и шкура, и когда мы захотим поесть, то забьем его, славно поужинаем и сделаем запас на будущее. В этом случае все точно так же.
– Значит, христианство зло в чистом виде?
– Нет. Об этом мы с тобой говорили ранее, князь, но я повторюсь. Сам Христос - великий пророк, который не желал нам зла, ибо он, скорее всего, даже понятия не имел, кто такие славяне или наши предки скифы. Он предстал перед своим народом и сказал: 'Вот заветы, которые завещаются сынам дома Израилева'. Христос отдал свою жизнь сородичам, и погиб не сопротивляясь, потому что его не поняли и предали братья по крови. Но нас с тобой, Василько Святославич, это не волнует. Это личное дело иудейского народа, которое меня, тебя и других славян не касается никаким боком. Другое дело, что учение великого пророка было видоизменено и нити управления религиозным движением, под названием христианство, перехватили темные. Правда, из правил всегда есть исключения, и сама вера зависит не только от тварей бездны, ибо в нашем мире они не всемогущи, но и от людей, которые пытаются сделать этот культ более человечным и тем самым отсекают часть паствы от чужих богов. Так что, князь, если бы не христианство, то темные нашли бы другую лазейку. Впрочем, они ее и так уже находят. Часть мусульман под их контролем и во имя Аллаха готова пачками резать других людей, хотя пророк сказал, что у каждого своя вера. Среди иудеев свои секты, которые кровушку льют. На заокеанских землях, про которые в Европе пока ничего неизвестно, процветают кровавые жертвоприношения. В Индии и Азии плодятся человеконенавистнические культы. Люди гибнут во имя разных богов, но если присмотреться, то темных видно всегда. Эти твари жаждут получить после смерти человека его силу и душу. Ну, а при жизни они терзают его и пьют кровь потомка богов, который признал себя рабом.
Василько Святославич выслушал меня, а потом кивнул:
– Благодарю, Вадим. Ты ответил на мой вопрос. Но он породил новые вопросы.
– Так спрашивай, возможно, я смогу ответить.
– Пока нет. Вот если выживу, то поговорим еще, а нет, значит, не судьба.
Князь замолчал и поморщился, словно хотел мне что-то сказать, но не решался это сделать. Мне стало интересно, в чем дело, и я поторопил его:
– Не жмись, Василько Святославич. Хочешь еще о чем-то поговорить?