Северные новеллы
Шрифт:
Начальник районного сельскохозяйственного отдела Пятков славился своей кипучей энергией. Громкоголосый, очень здоровый, несмотря на предпенсионный возраст, с крепкой бугристой шеей и бритой головой, он ни минуты не мог посидеть без дела. В его голову чуть ли не каждый день приходили новые идеи. И тогда он твердыми, энергичными шагами шел к своему начальству, с порога кабинета так и говорил: «Иван Федорович, есть одна идея!» И, получив «добро», претворял свои идеи в жизнь с поразительной настойчивостью и быстротой. Когда на собраниях кого-то ругали за нерадивость или нерасторопность, непременно советовали равняться на Пяткова, а подчиненные начальника отдела жаловались друг другу: «Загнал старик!»
Однажды, просматривая перед началом работы областную газету, Пятков заинтересовался статьей, подписанной отделом сельского хозяйства редакции. Называлась она жутковато: «Смерть хищнику!» В ней шла речь о губительной роли волка для народного хозяйства страны. Приводились действительно страшные цифры. Например, в Тамбовской области в 1944 году волки уничтожили 8 тысяч, в Пензенской — 8,5, а в Кировской — 6,1 тысячи голов скота. Только за март 1973 года в стадах одной Нарьян-Марской сельскохозяйственной станции они уничтожили 100 оленей, что составило один процент основного поголовья. В Беловежской пуще после отстрела за пять лет 148 волков численность копытных удвоилась. На Таймыре после неустанной борьбы с хищниками число диких оленей за двенадцать лет увеличилось в четыре раза. Заканчивалась статья таким выводом: «Волки не только уничтожают животных, но и мешают правильному использованию пастбищ, сильно осложняют труд пастухов, способствуют повышенной яловитости. Поэтому борьба с ними была и остается важным мероприятием в деле повышения продуктивности животноводства. Объявим же смертный бой хищнику! Навсегда освободим нашу область от таежного гангстера!»
Отложив газету, Пятков задумался. Пальцы машинально выстукивали по письменному столу мотивчик армейского марша. Затем он отыскал папку с бумагами, которым раньше не придавал особого значения. Это были сообщения бригадиров оленеводческих бригад о гибели поголовья в результате нападения волков. Учитывая количество поголовья и то, что район по территории равнялся солидному европейскому государству, гибель животных была ничтожно малой.
Год назад по инициативе Пяткова в районе был организован беспощадный отстрел хищников. В облавах, обнаружении и уничтожении волков участвовали жители всех поселков и деревень. Охотники проникали в самые глухие и труднодоступные урочища. После успешно проведенной операции Пятков писал в районной газете: «Можно с уверенностью сказать, что на территории нашего района не осталось ни одного волка!» Поспешил, однако, с фанфарами. Видно, упустили охотнички единственную парочку — самца и самку. Самка в мае принесла приплод. Вот тебе и стая! Судя по сообщениям, нападение на скот совершает одна и та же стая голов в десять — тринадцать, не больше. Хищниками руководит многоопытный вожак, потому что стаю никак не удается выследить и уничтожить...
Пятков взял папку, газету и твердыми, энергичными шагами прошел к начальству. Распахнув кабинет, он с порога сказал своим зычным голосом:
— Иван Федорович, есть одна идея!
Очередная идея Пяткова заключалась в следующем: отыскать с воздуха и уничтожить волчью стаю, завершить прошлогоднюю операцию по полному истреблению хищников в районе.
Пятков разослал радиограммы в оленеводческие бригады с указанием немедленно сообщить ему, если пастухи обнаружат волчью стаю.
Через несколько дней начальник отдела получил радиограмму из совхоза «Северное сияние». Волчья стая, говорилось в ней, зарезав и сожрав двух оленей, ушла на северо-восток от центральной усадьбы.
Пятков был человеком дела. Не мешкая, он связался с аэродромом и добыл Ан-2 — двукрылую «Аннушку». Опытный охотник, он решил сам участвовать в операции по уничтожению последней волчьей стаи. В напарники подобрал сослуживца, тоже страстного охотника.
Вылетели на следующий день, едва забрезжил поздний северный рассвет. Пятков и его товарищ сидели на откидных дюралевых сиденьях и с противоположных бортов самолета глядели в иллюминаторы вооруженные мощными биноклями. К стене, отделявшей пилотскую кабину от грузового отсека, были приставлены две двустволки. В вороненых стволах покоились папко- вые патроны с волчьей картечью и усиленным зарядом бездымного пороха. Бить зверя пулей-жаканом рискованно, можно промахнуться, а картечь, разойдясь кругом, непременно поразит цель.
На сотни верст снега, снега, снега... Они .засыпали кочковатую марь, легкой лебяжьей периной легли на кроны елей и лиственниц, покрыли скалы. Два цвета царили внизу: слепяще-белый и дегтярно-черный. Черный — это тени. От деревьев, скал, валунов. Они как бы пробили сухой пушистый снег и походили на безобразные провалы. Черная тень от самолета хищной стремительной птицей скользила по заледеневшему безмолвию.
Наконец внизу показались избы, вытянувшиеся в слободку; «Аннушка» описала над центральной усадьбой полукруг и взяла курс на северо-восток.
Пятков и его товарищ неотрывно, до рези в глазах смотрели в бинокли.
Первыми нескончаемую цепочку волчьих следов увидели, однако, не они. След своими молодыми глазами заметил штурман.
— Есть! С левого борта!..— обернувшись, радостно прокричал он.
Немного снизились. Летели точно над следом. А он то взбегал на вершины сопок, то спускался в увалы.
На маленькой таежной полянке волчья цепочка уткнулась в утрамбованную площадку. Дальше потянулся еще один след, редкий и глубокий. Опытный Пятков определил: волки учуяли сохатого, подняли его с лежки и начали преследование.
И действительно, вскоре в глубоком овраге на взрыхленном снегу показались разбросанные, расшвыренные клочья шерсти, кости, рогатая голова. Повсюду, будто кто гроздья спелой рябины раскидал, алели пятна крови.
Теперь насытившиеся звери шли вразброд и часто отдыхали; то там, то здесь встречались лежки.
Стаю самолет настиг на большом таежном озере. Ан-2 заложил крутой вираж, снизился до предела и с ревом заходил над замерзшим озером кругами. Кругами же, сбившись в плотную серую массу, забегали волки.
Пора! Пятков открыл и закрепил дверцу. Ворвавшийся морозный воздух мгновенно выстудил грузовой отсек. Стрелки опустились на колени. Щелкнули ружейные предохранители. Расправа началась.
Бах!.. Бах!..— хлопали выстрелы. Волки один за другим как бы спотыкались в беге, переворачивались через голову и замирали на снегу. Оставшиеся в живых, чтобы легче было бежать, отрыгивали полупереварен- ную пищу, освобождали желудок. Иногда, когда «Аннушка» нагоняла очередной раз стаю, кто-нибудь из зверей, выбившись из сил, останавливался, задирал морду с оскаленной пастью, энергично мотал хвостом-поленом. И тогда он становился неподвижной, удобной мишенью.
Когда последний, двенадцатый волк распластался на снегу, самолет сел на озере. Стрелки и пилоты разбрелись в разные стороны, начали перетаскивать к «Аннушке» волчьи трупы.
И здесь произошло такое, о чем впоследствии не раз вспоминал Пятков, не переставая удивляться волчьей хитрости.
Один из трупов вдруг ожил и как ни в чем не бывало запрыгал к тайге. По зверю стреляли, но промахнулись. Хищник успел скрыться в кедровой роще.
— Притворился мертвым, стервец! — с досадой сказал Пяткой.— Не иначе как вожак. Хитер, хитер, разбойник!