Северные новеллы
Шрифт:
Как-то медведица вышла на таежную поляну и увидела двух медвежат. Они дурашливо гонялись друг за дружкой. Она потянула ноздрями воздух и почуяла невидимую в чащобе самку. Это, однако, ее не остановило. Подскочила к одному из медвежат, схватила его зубами за холку и пустилась бежать. Детеныш отчаянно заревел. Разъяренная мать вскоре догнала похитительницу. Медвежонка пришлось оставить и спасаться бегством. Победила не сильнейшая, а правая...
От залитого водой костра тянулись невидимые следы. Они были свежими и остро пахли резиной. Этот ненавистный ей запах медведица запомнила на всю жизнь. Точно так же пахли следы на речной косе Колымы, оставленные бахилами геологов.
Она глухо зарычала и бросилась галопом по следу. Прыжки ее были мягки и бесшумны, как у кошки. Листья и хвоя деревьев на уровне роста зверя отчего-то пахли рыбой.
Наконец медведица увидела человека. Это был буровой мастер. В пяти километрах отсюда находилась буровая, и рабочие частенько хаживали рыбачить на богатое рыбой озеро.
Человек шел и весело насвистывал. Он радовался удачной рыбалке. За какой-то час удалось поймать пять здоровенных щук. В левой руке он нес удилище, правой держал соединенных веревкой через пасть и жабры и перекинутых через плечо щук. С правого бока, пристегнутая к ремню, висела кобура пистолета.
Медведица сделала порядочный крюк и обогнала человека. Она затаилась в завале возле почти невидимой, но хорошо различимой по запаху тропы, по которой ходили к озеру буровики.
Шаги ближе, ближе; запах человеческой плоти и резины бахил острее... Когда буровой мастер прошел завал, медведица в два прыжка настигла свою жертву. В самый последний момент человек резко обернулся, отбросил удилище, добычу, но выдернуть пистолет не успел. Медведица сбила его с ног, подмяла под себя, затем сняла скальп — правой лапищей с выпущенными когтями сдернула с шеи на лоб и глаза кожу с волосами.
Он был еще жив и слабо стонал. Зверь перекусил шейные позвонки, затем оттащил его в завал, закидал ветвями, трухлявыми стволами деревьев. Медведи любят мясо с душком. Щук он съел.
По остаткам трапезы, отброшенному удилищу и нашли буровики своего товарища.
Получив трагическое сообщение буровиков, районный охотовед Горюнов связался по телефону с областным Управлением промыслово-охотничьего хозяйства и получил приказ немедленно уничтожить медведя-людоеда. Через час из областного города вылетели общественные инспекторы охотоинспекции, опытные охотники с превосходно натасканными лай- ками-медвежатницами. Вертолет захватил ГорюноБа в районном поселке и еще через два часа был на буровой.
На место происшествия шли пешком. Ми-4 ожидал возле барака: гул двигателя мог навсегда отогнать хищника от добычи.
Возле завала, под которым лежал труп, на высокой лиственнице устроили засаду. Горюнова оставили за стрелка, остальные вернулись на буровую, Рано или поздно зверь должен был вернуться к добыче.
Горюнов просидел в засаде до утра. Но медведь не появился. В небе загрохотал вертолет. Машина опустилась неподалеку от засады, на таежной опушке. Горюнов поспешил к ней и узнал о чрезвычайном происшествии. По рации вертолетчикам передали: час назад на метеостанции в тридцати километрах от буровой медведь убил метеоролога, когда тот снимал показания с приборов.
Через считанные минуты Ми-4 приземлился возле построек метеостанции. Горюнов с помощниками, не задерживаясь около жены метеоролога, голосившей над изуродованным трупом супруга, пустил собак по следу хищника. Недавно прошел дождь, отпечатки лап зверя были видны на земле. Районный охотовед, опытный следопыт, проработавший на Колыме почти сорок лет, на глаз определил: они соответствовали отпечаткам, оставленным хищником там, возле озера...
Бежали долго, пот лил в три ручья. Приходилось останавливаться: общественники были люди пожилые.
Наконец далеко-далеко, должно быть, версты за три, залаяла одна собака, к ней присоединилась вторая, чуть позже — третья. Лай был нескончаемый, заливистый, азартный. Так собаки облаивают только крупного зверя. Голоса псов некоторое время перемещались, как бы шарахались из стороны в сторону, затем раздались с одного места. Горюнов смекнул: медвежатницы погоняли, погоняли зверя, потом окружили его, посадили и держали до прихода охотников.
Лай ближе, ближе; в эти привычные звуки вдруг вклинился короткий рев. Он был не агрессивный — отчаянный, как бы обреченный.
Люди сняли с плеч карабины. Им бы чуток передохнуть — лица посерели, рубахи взмокли, хоть выжимай,— но близость схватки придавала силы, гнала вперед.
Впрочем, никакой схватки и не было. Был безопасный, выверенный до мелочей расстрел «привязанной» собаками медведицы.
Люди выбежали на таежную поляну. Лайки окружили зверя с разных сторон. Они лежали в трех-четырех метрах от медведицы и злобно рычали, вздернув верхнюю губу. Обреченный зверь с коротким ревом крутился на одном месте; изредка он пытался прорвать круговую клыкастую оборону, бросался на какую-нибудь собаку, бил лапой. Но лайка ловко увертывалась от удара, а остальные тотчас бросались сзади на выручку, выхватывали из косматого зада клочья шерсти с мясом и вновь сажали зверину. И опять медведица крутилась на одном месте, и опять безуспешно пыталась спастись от врагов.
Вскинули короткие армейские карабины. Горюнов вышел вперед, двое встали по сторонам, чуть поодаль, один остался позади охотоведа на случай, если зверь собьет стрелка и устремится в тайгу. Горюнов вскинул оружие. Лайки, умницы, задом отползли подальше, чтобы не попасть под выстрел. Он спустил курок. В момент выстрела медведица дернулась; пуля впилась ей не в левую лопатку, а в шею. С беспрестанным оглушительным ревом зверь рванулся на Горюнова. Лайки кинулись за ним, вцепились клыками в вислый зад и бока, укусы были очень болезненными, но медведь не обращал на собак никакого внимания. Одновременно прогремели два выстрела. Стреляли районный охотовед, успевший передернуть затвор, и общественный инспектор, стоявший по правую руку. Обе пули попали в голову. Медведица врезалась мордой в мох, перевернулась на левый бок, дернула всеми лапами одновременно и замерла с оскаленной пастью.
Общественники были рады успешной операции. Шутка ли дело — убили зверя-людоеда, избавили округу от постоянного напряжения, страха, чудовищно преувеличенных слухов. И Горюнов был рад. Но когда он подошел к самке, отогнал собак, злобно рвавших тушу, и
увидел разбухшие сосцы, готовые брызнуть тягучим, тяжелым молоком, настроение его изменилось. Кому- кому, но не Горюнову гадать о причине, заставившей медведицу, кормящую мать, как скот, задирать людей.
IV
Ревущего, взбрыкивающего в брезентовом мешке медвежонка с горем пополам довезли на грузовике от аэропорта до поселка, занесли во двор, обнесенный невысоким плетеньком. Командир экипажа раздобыл цепь, один конец прибил гвоздями к дощатому сараю, другой прикрепил к ошейнику Ревуна. Жившая под крыльцом избы Манюня, помесь пуделя и дворняжки, также приобретенная командиром Ми-4 для забавы сына, при виде медвежонка испуганно забилась в свою конуру.