Северные рубежи. Середина ноября
Шрифт:
На него смотрели застывшие глаза пожившего на этом свете мужчины, из броника на спине торчали зазубренные осколки, один из них вошел в шею, убив Иваныча сразу наповал. "Вот ведь е ...!" Мат, сказанный пусть и про себя, вывел пулеметчика из ступора, и он кинулся к оружию. Оно было в порядке. Михаил быстро заменил короб с лентой, заученно передернул ручку и начал искать МНУ. Тот оказался разбит, пришлось использовать щуп с планшетом. На мутном экране он разглядел бегущих вперед людей, за ними несколько бронемашин.
С их стороны огонь заметно уменьшился. До того, как "Астры" накрыли позицию автоматических минометов, те успели собрать богатую
– Ты чего молчишь, е .. у...?! Оглох что ли?
– Ага.
– Чего ага?
– Приложило, командир.
Бывалов ничего не ответил, наклонился к Никите Ивановичу, сорвал с его шеи медальон и мрачно посмотрел на Соловьева: - Миха, держи фланг, нах.. ! Почти весь взвод выбило, сейчас резервы подойдут. Надо продержаться немного! Слышишь? Иначе сомнут нас в голую степь и там поимеют.
– Да понял я, командир.
Отделенный хлопнул его плечу еще раз и потрусил дальше, в одном месте окоп развалили, ему пришлось ползти.
"Так, ну что, приступим? Вторая партия Марлезонского балета!" Он спокойно выцелил вражеского пулеметчика и нажал на скобу. "Есть". Еще пара пораженных целей, и Михаил выдернул пулемет из амбразуры, перескочив на запасную точку. Он мазанул глазами по окопу. Иваныч успел набить еще две стопатронных ленты, но соединить не успел, как и уложить в короб. Хреново! Раздалось несколько приглушенных взрывов, по его позиции молотили из станкового гранатомета. Вот и цель! Соловьев перевел кратность прицела и парой очередей срезал расчет гранатомета и сразу же поменял позицию. Неожиданно рядом раздался грохот и вверх взметнулся грязно-серый султан артиллерийского разрыва, земля под ногами вздрогнула. "Какого х..!" Тут же ожила гарнитура, и раздался голос Коробицина: - Всем внимание, к нам подходит вражеские танки! ПТР 1 и ПТР2 приготовиться.
Откуда то позади их позиции раздался хлопок, затем пролетели две ракеты. Михаил осторожно высунул оптический щуп и наблюдал поражение двух несущихся к ним танков. Один просто задымил и остановился, а второй как бы вспучился изнутри, из него пошел белый дым, а затем приплюснутая башня поднялась в воздух, и танк скрылся в багряно-огненном разрыве. Но к ним приближались еще три тяжелые машины, стреляя прямо на ходу и хищно поводя длинными стволами пушек. Соловьев наблюдал, как одна из их позиций на той стороне ложбины распухла в облаке взрыва, рядом взметнулся еще один разрыв. "Сцука, четко стреляют. Русские танки самые лучше, б.." Он перевел визир щупа вправо и похолодел. Не меньше двух десятков пехотинцев уже взбирались наверх, прямо к нему. Видимо первое отделение, стоящее на самом фланге, выбили уже полностью.
Стрелять из амбразуры было неудобно, поэтому Соловьев поставил сошки прямо на бруствер, между двумя бетонными чушками. Прицел, огонь! Он поливал длинными очередями, сбив первую тройку и прижав остальных к земле. Вот еще два тела покатились вниз, рядом свистели пули, противно стуча по бетону и зарываясь в землю. Неожиданно по его плечу что-то сильно ударило. "Ох, твою
Лента кончилась неожиданно, Соловьев нажал еще несколько раз на спусковую скобу и бросил ошарашенный взгляд на пулемет, заряжать его было некогда. Он оглянулся назад, Калашников Иваныча и гранаты остались в их пулеметном гнезде. Помирать почему-то не хотелось. Неожиданно откуда-то с глубины траншеи раздались короткие очереди и громкий русский мат: - Чего стоишь, раззява! Ленту заряжай!
Михаил бухнулся вниз и трясущимися руками начал поднимать ствольную коробку и доставать из сумки короб с патронами. Вскоре рядом послышался звук ссыпающейся земли, и мелькнуло тело в темном камуфляже.
– Соловьев, ты что ли?
– из-под шлема на пулеметчика смотрело улыбающееся лицо его командира, Коробицина.
– Так точно, товарищ капитан!
– Михаилу было очень радостно, вот так, измазанным в глине и одетым не по форме, докладывать своему бывшему взводному, что он жив.
– А я то думаю, кто тут за всех работает? Молодца! Я оставлю тебе двух бойцов, а сам назад. Справишься?
– Постараюсь, товарищ капитан!
– Михаил уже поставил обратно крышку и передернул рычаг.
Коробицин пригнулся и исчез в глубоком окопе, который пару дней назад вырыли инженеры батальона.
– О, воронежским привет!
– белые брови Степана изогнулись в ухмылке, лицо, обычно как "кровь с молоком" сейчас было измазано в грязи - Вот мы кому задницу спасли!
В пяти метрах от них застыл безмолвным изваянием Очуров, крепко сжав в руках автомат.
– Надо отойти назад, у меня патроны заканчиваются - пробормотал Соловьев, все еще не веря своему счастью.
Они скорым шагом устремились в пулеметную ячейку. Степан отодвинул Иваныча в сторону и хмуро оглядел заначку для боеприпасов: - Хорошо живете - крепыш заграбастал все гранаты и начал их распихивать по многочисленным карманам. Только сейчас Михаил заметил, что один из титановых листов бронежилета вылез из распоротого пулей обмундирования. Но болтать было некогда. Он взял последнюю ленту, набитую Ивановичем и аккуратно сложил ее в короб, запихнув его в подсумок.
– Две по сотне, можно жить! Поможешь?
Степан кивнул головой и взялся за цинк. Он разрывал пачки руками и ссыпал патроны в раструб набивочной машинки. Как опытный боец он понимал, что с пулеметом намного лучше, чем без него. Михаил крутил ручкой, снимая или подсовывая новые ленты. Они успели зарядить четыре по сто, которые опытный пулеметчик тут же соединил в двухсотпатронные ленты, закладывая в большие короба, когда к ячейке подскочил коренастый Очуров.
– Они там за стеной для атаки накапливаются!