Северные рубежи. Середина ноября
Шрифт:
Степан, в начале их знакомства чурающийся всех нерусских, в последние недели вдруг крепко подружившийся с немногословным бурятом, задумался.
– Не гонишь?
– Я длинный щуп просунул и с ребятами на той стороне поговорил.
– Типа умный?
– Ты ну шути так Степа-Баатар, абижусь.
Светловолосый крепыш ухмыльнулся, а Михаил вдруг задумался, почему бывший расист стал дружить в основном с людьми восточной национальности. Чего только в жизни не бывает.
– Что будем делать?
– Снимать штаны и бегать!
Очуров обиженно засопел.
– На, держи - Степан
– Я правильно тебя понял Баатар?
– Ага.
Они переглянулись и заржали, как кони. Михаил, поменявший ленту на большую и рассовавший все по своим местам, недоуменно обернулся.
– Сейчас мы им устроим!
– крепыш бодро вскочил с места, за ним поскакал резвым коником бурят.
Дальнейшее больше напоминало цирк, от которого продирал мороз по коже. Очулов выдергивал предохранительную чеку, бросал гранату, как мяч Степану, а тот уже со всего размаху кидал навесиком в сторону крутого склона. Соловьев зачарованно наблюдал за полетом смертоносного снаряда, послышались первые хлопки, а затем и первые вопли. Часть гранат взрывалась еще в полете, щедро поливая смертоносными осколками прятавшихся в складках местности вражеских пехотинцев. Так эти два веселящихся идиота и перекидали весь десяток РГН. А если бы хоть одна выпала из рук, то кирдык был бы уже им.
– А теперь ложись!
– закричал Степан, ныряя вниз глубоко выкопанной ячейки, огражденной к томе же бетонными надолбами.
Буквально через минуту рядом поднялись разрывы, осыпая песком каменьями шлемы бойцов.
– Да е..й ты на..
– вдруг заорал настоящий русским матом бурят - Они минометами нас сейчас накроют.
Но вскоре над их головами прошелестели снаряды нашей арты, накрывая вовремя обнаруженные позиции тихой сапой подвезенные вражеские автоматические минометы. Перестрелка продолжалась только несколько минут, и бойцам сильно повезло, что накрыть их не успели.
– Кто-то нас засек - пробормотал сипло Михаил - надо валить дальше.
Степан согласно кивнул головой, подхватил вскрытый цинк, машинку и мотанул головой.
– Пошли назад, там есть нормальная позиция.
Вооруженные беженцы с юга и их исламистские союзники бросили сейчас в бой все, что у них было. Вдалеке запылила бронетехника, на позиции обрушился короткий артиллерийский налет, затем в пыли и дыму возникла бегущая пехота. Хотя вряд ли этот сброд можно было назвать бойцами регулярных сухопутных сил. Но их было неожиданно много. Видимо, пользуясь дымом, уничтожением части разведывательных средств батальона, прорехами в оборонном рубеже, они сумели накопиться где-то поблизости.
Соловьев молча выставил дуло Печенега в амбразуру, укрепил сошки и приготовился. Очулов заталкивал ВОГи в подствольник, а Степан беззвучно ругался, затем полез куда-то под амуницию, достал нательный крестик и поцеловал его.
– Пи..ец нам, парни.
– Спасибо успокоил - буркнул Михаил и нажал на спусковую скобу. Пулемет дернулся, выплюнув первые маленькие смерти. Первоначальные попытки вражеской пехоты взять рубеж нахрапом провалились. Впереди раздался мощный взрыв, видимо подорвали один из атакующих танков. Несколько
Соловьев уже израсходовал всю двухсотпатронную ленту и сполз вниз для перезарядка. По бетонным столбикам застукали осколки от ВОГов, один из них впился в наплечную кирасу Степана. Тот зло что-то проорал и выпустил одиночными сразу рожок, сбивая прицел вражеским стрелкам. Неожиданно наверху прошелестело и их накрыло взрывом, видимо шмальнули из РПГ. Степан чурбаном свалился вниз, к нему тут же подскочил его верный друг и начал трясти: - Степа-Баатар, ты что? Ты живой?
– Да, б... куда я от тебя денусь - из-под шлема потекли тонкие струйки крови.
– Очул, снимай шлем, перевязывай - толкнул бурята Соловьев и снова встал к амбразуре. Несколько теней мелькнуло в пыльной мути и тут же отлетели назад, до них было меньше сотни метров, удар пули оказывался очень сильным. Остальных Михаил прижал к земле. Но это временно, скоро их обойдут и забросают гранатами. Уходить? Да вроде бы уже некуда. Стрельба сейчас шла отовсюду. Сколько же тут против них народу то? Разведка опять проморгала этот опасный прорыв.
– Что с ним?
– Да так, чутка задело - Очулов закончил перевязку и повернул голову, только сейчас Михаил заметил, что рукав на его бушлате также набух красным.
– Сам перевязаться можешь?
– Я помогу - кряхтя и мотая головой, поднялся Степан - Ты давай, смотри вперед, воронежский.
Рядом противно завизжали пули, впереди сверкнуло, и Михаил нырнул вниз. Взрыв, заметались дикими пчелами осколки, застучали по шлему камешки. Они сжался в комок, было очень жутко. Рядом загрохотал автомат, выплевывая короткими чью-то смерть.
– Але, Воронеж! Ты что, спишь там?
Соловьев поднялся, отряхнул землю и песок и снова припал к амбразуре.
– Эти черти промахнулись. Никак обкумаренные лезут.
– Может быть. Стреляют не очень метко.
– А что такое кумареный - рядом возник Очулов, его узкие глаза сейчас сделались заметно шире.
– Гашиш, конопля знаешь?
– А - круглое лицо расплылось в улыбке.
– Знаешь - Степан стукнул дружка по спине, заодно выбивая магазин - А я думал монголы один кумыс пьют.
– Кумыс хорошо, но в городе в магазине только водка - незлобиво ответил Очулов и тут же пальнул двумя очередями по метнувшимся теням. В ответ снова красными росчерками полетели ракеты от РПГ, бойцы залегли.
– Все, хана - Степан говорил спокойно, он выставил длинный оптический щуп и старался что-то разглядеть на разбитом экране планшета - Связи с командиром нет, нас обошли справа.
Михаил мрачно уставился в укрепленный щитом окоп, он почему-то подумал о своей дочурке, о том, что не поставит ее на ноги, не научит ездить на велосипеде, да многое чего не успеет сделать. Но ноги уже поднимали мужчину наверх, а руки перенесли тяжесть пулемета к правой амбразуре. У него еще есть дело и он живой, его товарищи также молча встали рядом, прикрывая фланги. Так было испокон веков и так будет. Мир держится на крепких мужских спинах, поддерживаемых неизбывной женской лаской. Два жизненных начала: Янь и Инь, миг между светом и тенью.