Северные сказки. Книга 1
Шрифт:
— У нас брат лежит третей год во гноище.
— Вы человека видите, а за человеком не видите, можот, я вашего брата и вылечу, — говорит поп.
Запустили. Как старик делал, так и поп. Стал мужика резать, мужик ревёт:
— Ой, ой, ой, каравул, зарежот! Што вы дали меня резать-то?
— Ты пошто ино так-то? Зарежошь ведь брата-то?
— Молците, я ведь не первого лецю.
Стих и реветь перестал. Вырезал по спаям, куски вымыл, расклал на полотёнышко спай к спаю, как следует быть, из кормана бутылку вынел, раз брызнул — ницего; другой брызнул — нет ницего; третей брызнул — как было, так и есть. Всю бытылку вылил.
— Што хотите надо мной делайте, больше не цё не могу пособить.
Братья говорят:
— Што станем теперь делать над тобой?
Затопили пецьку, изба была цёрная, попа в дым на потолок за ноги и повесили. Попу худо стало. Вдруг здучитця у дверей. Отворили, пришол старик.
— У нас неладно, поп брата зарезал.
Старик и говорит:
— Поп, можот, и умрешь, покайся: ты третью просвиру съел?
— Нет не я, хоть в дыму задохнусь, не я. Старик велел попа спустить.
— Я дело поправлю.
Сделал старик так, как и с первым, мужик ожил. Вышли из избушки, пошли по дороге, пришлось вперёд дороги. Старик и говорит:
— Поп, разве о себе пойдём ноньце?
Поп себе думает: «Один бы ходил, эти деньги все бы мне». Старик розделил деньги на три кучи, поп стоит и думат:
— Кому жо он третью куцю делит? Неужлй себе две, а мне одну? Ах, спросить бы.
Да и стыдно. Насмелилса:
— Старик, кому третью куцю делишь?
Старик и говорит:
— А тому, кто третью просвиру съел.
— Старик, я ведь съел.
— Ну, на возьми, коли ты съел. Да вот што, поп: иди домой, икона-то цела, не ростригут тебя, только не говори наперво, што я сметану съел; сметану съел роботник, а ты роботника-то не наказывай, а жени его на дочери, дочь-то с брюхом от него.
42
Поп и три брата работника
Жили три брата, прежде они жили хорошо, а нонце плохо стали жить. Большой брат и говорит:
— Кому-небуть надо итти в роботу.
Пошол меньшой брат в роботу. Идёт по дороги, стретилса поп.
— Куды, молодец, пошол?
— Пошол я в роботники наймоватця.
— Наймися мне.
— Наймусь.
— Ну, што просишь?
— Прошу сто рублёв в год.
— Дам сто рублей, только положь залог: ежели ты вперва осердисся, платы прост, а я осержусь, из спины ремень, из жопы пряжка.
— Ладно, согласен.
На восток Богу помолились и поехали жить к попу.
У попа были дети, был сын прокаженной; седут ись, сын заревёт: «Я страть хоцю». Роботник потащит в нужник, воротитца, а со стола обрано, а роботник недоел. Так и до полугоду живёт, и стал роботник вовсе слаб. Поп заметил:
— Што же ты, роботник, не весел?
— Бачко, ты кабы был в моём мести, ты бы с первого дня осердилса; я больше половины году терпел, топере осерди лса.
— Ну, осердилса и ладно.
Живут, и год прожил. Расцот надо бы с хозяина получить.
— Хозяин, отдай расцот. Поп и говорит:
— У нас ведь с тобой залог был положен: платы прост, ежели ты вперва осердисся, а я осержусь, из спины ремень, из жопы пряжку.
Робочему нецё стало говорить, от попа пошол не с цем. Пришол домой, принёс ницего. Братья спросили:
— Где ты был, што принёс?
— А где жил, тут и осталось.
Братья говорят:
— Это-ле наша не беда! ждали с деньгами, а пришоашне с цем.
Большой брат и говорит:
— Иди ты в роботу, нецем стало жить у нас.
Пошол средней брат в роботу. Идёт по дороги, стретилса сам жо тот поп.
— Куды, молодец, пошол?
— Пошол я в роботы наймоватца.
— Наймися мне.
— Наймусь.
— Ну, што просишь?
— Прошу сто рублей в год.
— Дам сто рублей, только полож залог: ежели ты вперва осердисся, платы прост, а я осержусь, из спины ремень, из жопы пряжка.
— Ладно, согласен.
На восток Богу помолились и поехали жить к попу. У попа были дети, был сын прокаженной; седут ись, сын заревёт: «Я страть хоцю»... (совершенно так же, как в первой раз).
Пришол и средней брат домой опять не с цем. Братья спросили:
— Ну, брат, жил ты, где деньги?
— А где жил, тут и осталось. Большой брат говорит:
— Ну нецего делать, братья, оставайтесь, пойду я в роботу. Пошол по дороге, стретилса сам жо тот поп.
— Куда, молодец, пошол?
— Пошол я в роботы наймоватца.
— Наймися мне.
— Наймусь.
— Ну што просишь?
— Сто рублей в год.
(И пр. по-старому, поп также морит голодом работника...)
Живёт до плугода, стал плохой на лице. Поп заметил, невеселой.
— Што ты не весел стал, сердишься-ле што-ле на меня?
— Да батюшко, ты бы в моём месте был, с первых дён осердилса, а я не сержусь на тебя нескольки.
У попа было три сына, первой прокажённой, второй Лука, третей Пёрша. Робочий наутро раненько стал, кол навострил, с обех кончей, из нужника заткнул в землю, а другой конеч на верху. Сели обедать, прокажённой ревет:
— Страть хоцю.
— Роботник, тащы.
Робочей потащил и посадил дырой на кол, да и придавил и заскоцил крутенько в избу. Попа с попадьей застал за столом и сел ись, в первой раз ищэ. Попадья и говорит:
— Ты куды ино парня-то девал?
— Молци, попадья, ваш сын у места сидит, звезды цитат. Поп и говорит:
— Што-жо, попадя, не бежишь, не смотришь? Каки звезды там цитат?
Попадья побежала, у робёнка ротом кол вышол. Забежала.
— Поп, што-жо ты сидишь, каки жо звезды цитат — ротом кол вышол.