Северный мир. Млада
Шрифт:
– Завтра твой отец дома останется, весь день с тебя глаз не спустит, ко мне не ходи, - говорила женщина.
– Да как же останется, ему в поле надо, - отвечала я.
– Не спорь со мной, мала ещё спорить, - отвечала колдунья, - а вот через две ночи уедет он и не быстро воротится, тогда и придёшь.
И правда, всё случилось, как сказала старуха. Батюшка на завтра немного захворал, в поле не пошёл, по дому ходил, смотрел, проверял, меня постоянно кликал. А через две ночи пришли его на ярмарку
Я только диву давалась, как чётко исполнились слова колдуньи. Страшно мне было, но всё равно ходила я к ней. Столько всего она мне рассказывала.
Травам разным научила: как отличать, когда собирать, какая травушка от какой хвори: что жар снимет, что грусть прогонит, что на ноги после поднимет, а что и ребёнка вытравит. О последнем она мало говорила, но я всё запомнила.
«Да какая она колдунья, - думала я.
– Обычная женщина, только природу хорошо знает, чувствует её, я вот тоже травы отличать начала, распознавать их с закрытыми глазами, я что, тоже колдунья?»
Поверить в это я не могла, поэтому решила, что живущая в лесу женщина просто изгнана из селения и вынуждена быть одна в глуши. Почему с ней так произошло, я не знала, а спросить боялась.
Зато вовсю постигала науку, которую она щедро мне раскрывала. Подойду к холму, соединюсь с растениями, как старуха в первый день учила, и спрошу: где та трава, что мне нужна? И чувствую, что вон там она на склоне. Открою глаза, подойду к указанному месту - и правда, там травка нужная растёт.
«Каждый так может, - думала я.
– Что здесь сложного?».
Однажды, когда я рассматривала большую книгу с рисунками трав, что лежала в лесной избе на полке, ко мне подошла хозяйка избы:
– Давай спрячься да сиди тихо, - сказала она.
– Пока я не скажу, не выходи. И звука не подавай.
– Что такое?
– спросила я.
– Тимира идёт, не надобно вам у меня видеться, - ответила женщина.
Тимира была единственной женщиной-старейшиной в нашем селении, это считалось большой честью, все остальные старейшины были мужчинами. Я всегда с благоговением смотрела на неё, Тимира казалась мне недосягаемой в своей силе и величии.
«Что такой властительнице нужно в избушке колдуньи?» - думала я.
Спрятавшись за печкой, я укрылась пёстрым покрывалом и приготовилась не дышать. Долгое время ничего не происходило. Я даже подумала, что колдунья пошутила надо мной.
Но на крыльце раздались шаги, и дверь распахнулась. Я не видела, но почувствовала появление статной, властной женщины.
– Здравствуй, Тимира, - спокойным голосом сказала колдунья.
– Что в дверях стоишь? Обратно всё равно без моей помощи не уйдёшь.
Дверь закрылась. Я скорее почувствовала, чем увидела, что женщины
– Я к тебе за зельем, - услышала я голос Тимиры.
Он звучал не так громко и раскатисто, как обычно. И был скорее просящим, нежели властным.
– Я тебе говорила, что часто пользоваться этим снадобьем нельзя, хуже будет, - ответила колдунья.
Её голос тоже изменился. Со мной она разговаривала по-отечески, порой даже мягко. Сейчас же я слышала в её тоне каменные нотки.
– Хуже уже не будет, уходить он от Смиляны собрался. Считает, что она виновата в его мужском бессилии, - ответила гостья.
– А что, разве не виновата?
– спросила колдунья.
– Не вспоминай, что было, то было. Не могу я допустить, чтобы от моей дочери муж ушёл, позора на всё селение будет, - сказала Тимира.
– Потому что не твоей дочери он предназначался, не ей с ним дом делить, - проговорила хозяйка.
– А ты вопреки нитям судьбы их свела, вот и получай.
Некоторое время было молчание. Но тишина звенела, будто между женщинами шла зрительная дуэль.
– Ты меня не пугай, - неожиданно сказала колдунья, как будто прочитала мысли, что были в голове у её собеседницы.
– Прикажешь сжечь мою избу - всё ваше селение волки загрызут. Никого не пожалеют: ни стариков, ни детей малых.
Опять повисло молчание.
– Я дам тебе настой. Но это будет последний. До следующего твой зять не доживёт. И его уход будет на твоей совести, - наконец сказала хозяйка.
– Моей совести уже ничего не страшно. Пусть лучше дочь вдовой будет, чем оставленной, - сказала Тимира.
После этого в избе были какие-то звуки, потом дверь открылась, и Тимира ушла.
Я продолжала лежать за печкой не шевелясь, и лишь через некоторое время колдунья разрешила мне выйти.
– Что смотришь на меня?
– спросила она, увидев мои глаза, полные вопросов.
– Это там, в селении, все гордые да властные, а ко мне приходят, так сразу плачут.
– Зять Тимиры хочет уйти от её дочери?
– спросила я.
Колдунья неожиданно подскочила ко мне и сказала, сверкая глазами:
– Не вздумай никому об этом говорить, забудь всё, что сейчас слышала. А то нам обеим несдобровать. Особенно тебе, я-то уже старая, мне и уйти не страшно. А тебе ещё жить и жить. И жизнь у тебя ого-го какая длинная впереди!
В глазах женщины появилось такое, что мне захотелось зажмуриться и убежать.
– Не бойся, хватит у тебя сил, да и я, пока смогу, помогу, - гораздо добрее сказала женщина.
– Пришло время тебе узнать правду о своём происхождении. Долго я думала, говорить тебе или нет. Да потом поздно будет. О другом думать будешь днём и ночью, - она усмехнулась.