Северо-восток
Шрифт:
– Не выйдет, – отмел мое предложение Слав. – У нас трое раненых. Их придется тащить на себе. И нас как раз трое здоровых мужиков. Руки у всех будут заняты. Драться не сможем. Значит, отбиваться от нео придется одной Алёнке.
– М-да… – Я посмотрел на девушку. У нее на лбу почему-то алел здоровый кровоподтек. Раньше его не было…
«Лёня!»
«А чего сразу я?» – мгновенно ощетинился бывший кио.
«Сам знаешь».
Кажется, не только он мог читать мои мысли, но и я его. Правда, не все. Но, что случилось с Алёнкой,
…Когда Яшка открыл дверь бункера, чтобы забрать Лиса и Петровича, Алёна вознамерилась мчаться к вокзалу мне на помощь, но Лёнька подкатился ей под ноги. Девчонка споткнулась и с разбегу ударилась головой о стену…
«Она же могла себе голову расшибить», – попенял я бывшему кио.
«Ты сказал, остановить ее любым способом, – отрезал он. – В следующий раз давай более четкие инструкции».
– Богдан, – прерывистым голосом окликнула меня Алёна. Она склонилась над ниитьмовским воеводой и пыталась промокнуть тряпичным тампоном обильно струящуюся из его ран кровь. Девчонка плакала и сама не замечала этого. – Дан, подойди… Олег Петрович пришел в сознание и зовет тебя…
Я подошел, спросил взглядом у Алёны: «Как он?»
Она покачала головой. Жест, понятный без слов.
«Он умирает, – тихонько вздохнул Лёнька. – Странно, что вообще еще живой».
– Богдан… – позвал Петрович. Его голос был настолько слаб, что я скорее угадывал слова, чем слышал их.
Я опустился на колени перед воеводой. Он посмотрел на меня здоровым глазом и прошептал:
– Дан… Выведи их отсюда живыми… Хватит смертей… Ты сможешь, я знаю… Не подведи, ладно?..
Ответить я не успел. По телу Олега Петровича прошла короткая предсмертная судорога, его сердце перестало биться.
А вот Лис, напротив, не собирался помирать. Он был слаб, но полон энергии и оптимизма. И именно он заметил некую странность…
– Ребята, а вам не кажется, что курган снаружи много больше, чем этот бункер?
– Пожалуй, – согласился Яшка.
– Так, может, это помещение не единственное?
Вскоре и впрямь обнаружилась еще одна неприметная панель. Яшка поколдовал над ней, и часть стены за шкафами уехала в пол. За ней оказался зал в два раза больше нашего. Его пол наклонно уходил вниз и заканчивался еще одной широченной дверью.
В этом зале не было столов, шкафов и всякого оборудования. Зато тут стояла машина. Или танк, только без орудийной башни. В общем, солидная штука цвета хаки, с острым хищным носом, гусеницами и то ли пушечкой, то ли пулеметом по правому борту.
Краска, правда, местами облупилась и пошла трещинами, зато металлу брони было хоть бы хны. Сохранился как новенький, укрытый в бункере от разрушительных сил природы вроде дождя и ветра. А вот пушечке повезло меньше. Нет, сама-то она оказалась в порядке – по словам Яшки, смазать, подрегулировать и в бой. Зато боеприпасы не пережили два столетия.
– Порох в патронах гикнулся. Ничего, в Ниитьме восстановим, – брат Алёны любящим жестом погладил пулеметный ствол, будто девушку.
Слав тоже не скрывал своего восхищения, откровенно любуясь машиной предков:
– Великолепная штука! По виду ну чисто зверь!
«Это командно-штабная машина. Сокращенно КШМ», – с уважением произнес Лёнька.
– КШМ 2Т27,– вспомнил я запись в плане эвакуации.
«А ты откуда знаешь?» – удивился бывший кио.
– Похоже, и впрямь это она, – Яшка запрыгнул на броню, рассматривая люки.
– Сможешь открыть? – поинтересовался Слав.
– И не такое открывал. – Яшка в момент что-то подцепил, отогнул, откинул и вскоре исчез в недрах машины.
А мгновением спустя раздался его радостный рев: – Есть КВС! Е-е-есть!!!
Кажется, удача поменяла знак с минуса на плюс. Плохие приметы перестали действовать…
– Уедем на машине. Я посмотрел, ходовая в норме, – предложил Яшка.
– А управлять ею сможешь? – уточнил Слав.
– Оно не совсем такое, как на наших вездеходах, – признался Яшка, – но, думаю, справлюсь. Зато на машине сможем и раненых увезти, и через нео в момент проскочим. Пусть лупят дубинами по броне. Хрен пробьют.
– А топливо? – спросил я с подачи Лёньки.
– Тут два двигателя: бензиновый и на брикетах. Бензин за двести лет испарился, а вот брикеты сухого топлива остались. До Ниитьмы, думаю, хватит.
– Значит, решено, – подвел итог Слав. – Осталось выбрать путь.
Последняя обнаруженная нами дверь открывалась в широкий, темный подземный туннель, ведущий неизвестно куда. Ясно было одно – он пролегал под Рижским вокзалом и выходил далеко за его пределы. Возможно, по нему можно было проехать. Вероятно, именно так – подземным путем предполагалось эвакуировать штабной пункт из бункера.
Почему КШМ так и не тронулась с места, осталось для нас загадкой. Если бы эвакуации помешали захватчики, то здесь должны были сохраниться следы боя – скелеты, гильзы, следы от пуль. Но ничего подобного мы не увидели. Казалось, люди просто раздумали эвакуироваться и покинули бункер, тщательно закрыв за собой дверь.
«Очередная загадка истории. И вряд ли мы когда-нибудь узнаем ответ», – проявил пессимизм Лёнька.
Итак, у нас имелось два пути: по туннелю под землей и по поверхности через крепость нео.
Решение было единогласным: по поверхности. Лучше сотня знакомых врагов, чем один незнакомый. Мало ли кто водится в подземных туннелях…
– А как проскочим через забор? – засомневалась Алёна.
– Протараним его машиной. Выберем подходящее место и…
Сказано – сделано.
КШМ ринулась на секцию забора между двумя вагонами, словно взбесившийся тур. Лязгали гусеницы, перемалывая обломки кирпичей и нео. С первого раза пробить забор не получилось. Яшка подал машину назад, разогнался и повторил попытку.