Северо-восток
Шрифт:
«Ваню навести, – успел сказать я ему вслед, – загляни в лазарет, глянь, живой он или как? Заодно погляди, Лиса с Тихоном привезли?»
«Ладно, погляжу».
Сдав посуду Паше, я устроился с максимальными удобствами на кровати, блаженно вытянул ноги, закрыл глаза и мгновенно провалился в сон.
Проснулся в полной темноте от какого-то звука. Вроде лязгнул дверной засов. Я сел, безуспешно пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в кромешной тьме. Наверное, вернулся мой охранник.
– Паша, это ты?
Ответа не последовало. Я различил какое-то движение, а в следующее мгновение на меня пахнуло свежестью женского дыхания. Чьи-то нежные руки оплели шею.
Незнакомка не произнесла ни слова, мягко прижалась ко мне всем телом. Я почувствовал ее дрожь. А еще внезапно осознал, что она совершенно нагая. Мои руки невольно скользнули по ее обнаженной спине.
«Клава вернулась!» – мелькнула мысль, но я сразу понял, что ошибся. Девушка была стройной и, как мне показалось, очень молодой. Ее кожа на ощупь была шелковистой, а ягодицы упругими. На одной из них мои пальцы ощутили небольшой шрам – несколько расходящихся в стороны линий. Так обычно рисуют снежинки. Незнакомка повалила меня на спину, а сама села сверху. Мои руки нашли ее груди с набухшими сосками.
Мне столько раз виделось в мечтах, как я обнимаю и ласкаю женщину. И всегда я представлял кого-то конкретного – наших кремлевских девчонок, и даже пару раз жену воеводы. Сейчас же все было взаправду, но я понятия не имел, кто она такая, моя загадочная партнерша.
Все попытки задать ей хоть один вопрос мягко пресекались. Она стремилась получить то, что хотела, и не собиралась ничего объяснять. И я смирился. Пусть это будет еще один сон, только наяву. Ведь моей таинственной партнершей может оказаться и Алёна! От такой мысли меня окатило страстью. Я приподнял девушку за талию и вошел в нее. Она издала горловой звук, похожий на всхлип, и начала плавно двигаться на мне, словно скакала в ночи на фенакодусе.
В какой-то момент я почувствовал – сейчас все случится. Незнакомка вдруг выгнулась назад. Из ее горла вырвался стон, а по телу прошла короткая судорога. Почти одновременно меня тоже скрутило в сладкой истоме. Женщина наклонилась ко мне и поцеловала в губы. На мое лицо и плечи посыпался дождь ее волос. Они пахли свежим утренним ветром и листьями пряных трав.
А потом незнакомка исчезла так же молча, как и появилась. У меня остались только воспоминания о нежности ее губ, аромате волос и маленьком шраме на левой ягодице.
С этим ощущением я и уснул. Мне снилась Алёна, снимающая одежду. Всякий раз, когда она поворачивалась ко мне спиной, я пытался рассмотреть шрам у нее на попе, но, как часто бывает во сне, мне это не удавалось…
Пробуждение нельзя было назвать приятным – маленькие вертлявые щупальца теребили за нос.
«Проснись, Дан! Я такое нарыл!»
Пришлось отпихнуть Лёньку в сторону. В камере уже горело электричество. Сквозь дрему я почувствовал, как его зажгли, но решил не просыпаться до завтрака. Очень уж хороший сон мне снился – про Алёну. Но не тут-то было. Наглый осьминог всё испортил.
Я сел, машинально потер нос и обнаружил, что он измазан в чем-то липком и сладком.
«Сгущенка? – Я грозно посмотрел на семиногого воришку. – Ну точно. У тебя два щупальца перемазаны! Ты что, всю ночь сладости жрал? Хоть что-то им оставил или все подчистую схарчил?»
Лёнька на миг смутился, а потом в ответ набросился на меня:
«Да я всю ночь в разведке был! Пока некоторые тут развлекались, я работал. Обшарил Ниитьму от и до. Теперь всё знаю, что у них тут где. Значит, докладываю по порядку. Лиса и Тихона привезли. Тихому всю ночь делали операцию, но вроде прошло удачно. Я слышал, как врачи говорили, мол, выкарабкается. А с Иваном пока непонятно. Шансов пятьдесят на пятьдесят. Местные хирурги… кстати, очень даже неплохие… потрудились над ним на славу. Теперь все зависит от самого организма. Если ухудшений не будет, выживет».
«Хорошо, чтоб это было так, – я искренне переживал за Ваню и остальных. Нормальные ребята. С такими можно еще не раз в разведку сходить».
«Ну ты и неугомонный, Данька. Тебе бы только все приключения на свою задницу искать, – попенял мне Лёнька. – Тока-тока вернулись, а тебя снова в разведку тянет?»
«Да я ж в переносном».
«Ладно, слушай дальше, что я нарыл. Во-первых, побывал в комнате Олега Петровича. Помнишь, он сказал про какой-то список и твою наколку?»
«Да. И что?»
«Видел я эту бумажку. Лежала она у Олега Петровича в тайнике. Но я нашел в момент».
«Рад за тебя, – перебил я. – Так что там со списком?»
«Как я понял, это приложение к секретному довоенному документу. Причем приложение номер два. То есть имеется еще как минимум одно. Ну и сам документ, разумеется. Но ни его, ни приложения номер один в тайнике не было. Да я вообще не уверен, что они в Ниитьме».
«Или хранятся у директора, – возразил я. – Вернемся к списку».
«Да. Там три графы. В первой дано изображение знаков, во второй их словесное описание… кстати, твоя птичка тоже есть…»
«А третья графа?» – напомнил я.
«Она называется „точка дислокации“. Как я понял, это места проживания хомо с конкретными татуировками. Например, у твоего знака феникса точкой дислокации значится Кремль».
«Так вот что имел в виду Олег Петрович под доказательством. Интересно… А в Ниитьме кто-нибудь есть из списка?»
«Нет. Большинство знаков приписаны к другим городам. В Москве только две точки. Одна в Кремле, а вторая… – Он сделал эффектную паузу. – В Лосиноостровской!»
«На знаке изображен череп, да? – предположил я, вспомнив татуировку Кощея».
«Нет, – возразил Лёнька. – Не череп, а черепаха. До Войны были такие животные».
«Помню. В школе проходили. Значит, это не Кощей».
«Ну он же не единственный обитатель Лосинки», – справедливо заметил Лёнька.
«И что означают все эти знаки? Как думаешь? Зачем их наносят из поколения в поколение, а?»
«Понятия не имею. Полагаю, все пояснения в основном документе. А ведь еще есть и некое приложение номер один… Но пока оставим эти загадки в стороне. Ты лучше слушай дальше. Зашел я в гости к местному правителю и подслушал его разговор с общипанной курицей…»