Северо-восток
Шрифт:
– Что это?!
– Где? – Девушка тоже посмотрела и обомлела.
Под нежной персиковой кожей явственно проступили темные серые нити, словно прожилки на древесном листке. Они распространялись прямо на глазах и теперь покрывали не только кисти рук Алёны, но и лицо.
Девушка поспешно сорвала куртку, оставшись в майке. Оказалось, что серыми прожилками оплетены и плечи, и шея, и все остальные видимые части тела.
– Надо в лазарет! – Яшка торопливо набросил куртку на плечи сестры, пряча от любопытных глаз, и почти бегом устремился по коридору, увлекая за собой Алёну.
– Понятия не имею, что с ней такое, – признался грузный пожилой ниитьмовец, который, как я понял, возглавлял лечебницу.
В смотровой лазарета собрались, кажется, все врачи Ниитьмы. Они долго осматривали Алёну, делали анализы и уколы, а потом к нам с Яшкой вышел этот самый главврач.
– Никогда ничего подобного не видел, – заявил он. – Организм словно заразился металлом – крохотными, но вездесущими частицами. Причем они каким-то образом размножаются и замещают собой живые клетки. Мы предположили было, что это новая разновидность железной чумы…
«Редкая болезнь, передается от био к человеку, – торопливо пояснил мне Лёнька. – Люди словно покрываются коррозией, постепенно превращаясь в ржавые дохлые мумии. Жуткое и жалкое зрелище».
– Но потом все же решили, что нет, не чума, – продолжал доктор. – Там все начинается снаружи – с заболеваний кожи. А тут поражены внутренности. Словно какая-то новая разновидность рака. Металлического рака.
– И как его лечить? – Яша с надеждой взглянул на лекаря.
Тот лишь вздохнул и развел руками. Брат Алёны помрачнел:
– Можно к ней?
– Да она сама сейчас выйдет.
– Куда выйдет? – не понял я. – Разве вы не оставите ее здесь, в госпитале?
– Нет, – врач старался не встречаться с Яшкой взглядом.
– Вы что, не будете ее лечить? – не унимался я.
– Будем. Сразу, как только вы нам скажете, как именно, – лекарь уставился на меня раздраженным взглядом.
– Ее покусали крысособаки… Вернее, похожие на них твари. Черные такие… Может, это от них инфекция? – настаивал я.
– Вы, простите, врач? – потерял терпение ниитьмовец.
– Нет, но…
– А я да, – повысил голос местный лекарь. – У меня двадцать пять лет практики. Я оперировал свой первый аппендицит, когда вас, молодой человек, еще и в проекте не было, – он все больше входил в раж. – Так что не надо учить меня моему ремеслу! Что такое инфекция и что такое укусы, я, представьте себе, знаю. Но тут другой случай! Другой, понимаете вы или нет? Вы что же думаете, я не вылечил бы ее, если б мог? Да я Алёнку с детства знаю! Их обоих, – он ткнул рукой в Яшку, – на руках качал и попки им подмывал.
«Дан, отстань от него, – посоветовал Лёнька. – Он понятия не имеет, что это за болезнь и как ее лечить».
Ниитьмовский лекарь посмотрел на потерянное лицо Яшки и начал остывать. Пояснил:
– Мы поставили ей на всякий случай инъекцию медового антибиотика. Если это инфекция, то поможет. Но не думаю… – Он вздохнул и замолчал.
Вышла Алёна. Прожилки под ее кожей стали еще темнее и ярче, напоминая причудливую татуировку.
– Ты как? – бросился к ней Яшка.
– Знобит немножко, а так в норме, – девушка прижалась к брату, словно искала защиты, и попросила: – Пойдем домой, а?
– Конечно, Сверчок, – Яшка обернулся ко мне: – Давай с нами, Богдан. Чаю со сгущенкой попьем.
«Со сгущенкой!» – Лёнька радостно забегал по моему плечу.
Пока шли, в коридорах то и дело встречались люди. Все спешили по своим делам. Большинство лишь рассеянно кивали нам, почти не глядя.
Алёна закуталась в куртку, втянула кисти рук в рукава и низко наклонила голову, не желая, чтобы окружающие видели странные линии, исчертившие ее лицо. Уловка удалась – на нас почти не обращали внимания.
Внезапно из-за поворота вывернул безволосый амбал Гриша. При виде девушки он расплылся в улыбке и преградил нам дорогу:
– Алёнушка, как хорошо, что я тебя встретил. Можно с тобой поговорить?
– Давай позже, – Яков попытался отстранить охранника, но тот уперся:
– Всего два слова. Алён, отойдем на минутку, – он полез за пазуху и улыбнулся загадочной улыбкой, – у меня для тебя сюрприз…
То, что произошло дальше, никто не мог предугадать. Алёна вдруг резко шагнула вперед и в упор посмотрела на Гришу. Прожилки на ее коже еще больше потемнели, став угольно-черными. Их было так много, что казалось, Алёна вымазала лицо черной краской.
Гриша вытаращил глаза и машинально сделал шаг назад. Алёна шагнула за ним, сильно толкнула его в грудь, а потом притиснула к стене с такой силищей, что тот на некоторое время потерял способность дышать. А она приблизила к нему свое страшное, искаженное гримасой ярости лицо и прошипела:
– Тебе же сказали, позже!
В первый момент я просто не поверил своим глазам. Гриша на голову выше Алёны и килограммов на тридцать тяжелее. К тому же, Лёнька прав, физическая подготовка у этого парня на высоте – ну, может, чуть похуже, чем у меня. Даже мне, чтобы так его толкать и держать, потребуется немало сил, а сестра Яшки справилась с задачей легко, словно лысый амбал был невесомой беспомощной пушинкой.
Мы с Яшкой растерянно застыли, будто парализованные. Счастье, что в коридоре в это время не было народа.
– Алё-на… – прохрипел полузадушенный Гриша и попытался вывернуться. Но получил такой удар в солнечное сплетение, что потерял сознание и сполз по стеночке к ногам девчонки.
Вот это да! Пробить накачанный пресс Гриши можно разве что кувалдой, а уж никак не слабым женским кулачком. Все происходящее казалось мне странным сном.
– Сверчок… – пролепетал Яша и сделал шаг к сестре. – Ты зачем его так?