Северус Снейп и Возникшая Волна
Шрифт:
До конца дня Гермиона сняла семьдесят пять баллов со Слизерина, сорок пять — с Гриффиндора, сорок — с Хаффлпаффа и тридцать пять — с Рэйвенкло. Назначила двенадцать отработок, все у Хагрида.
— Лакс, и что теперь? Ты же говорила, что они утром целовались! — пожаловалась Минерва, войдя в кабинет.
— Да, — счастливо ухмыльнулась миссис Принц.
— Тогда почему по коридорам бегают напуганные ученики, а Филч и Хагрид жалуются, что эти двое назначили кучу взысканий.
— Не понимаю, — покачал головой Альбус.
— О Мерлин, что-то случилось! Они оба? — уточнила Лакс.
—
— Я пойду, — вздохнула миссис Принц.
— Мы будем ждать, — промолвили в унисон Альбус и Минерва.
Лакс заспешила вдоль коридора и решила сначала наведаться к Гермионе. Вчера девочка была очень грустной. Северус просто напьется и разобьет пару бокалов, если случится что-то подобное. А о Гермионе нужно заботиться.
— Гундорф, она здесь?
— Не было весь день, — пожал он плечами, но Лакс уже исчезла. Она возвращалась в собственный портрет.
*
Северус сидел в гостиной и раскладывал книги. Ему нужно было что-то делать. Рядом с его рукой стоял бокал, полный ликера. Выпить было необходимо. И забыть прикосновение ее мягких губ, и маленькие руки на своих волосах. Северус принял душ, пытаясь смыть с себя ужасно приятные ощущения, но ничего не помогло. Он чувствовал прикосновения к своим губам, ноготки на своей шее — это врезалось в его память. Как и ее запах.
— Северус! — бабушка задыхалась.
— Бабушка Лакс, с тобой все в порядке? — спросил он, не осознавая, что вопрос совершенно нелогичен. Портреты не умирают от сердечной недостаточности. Портреты вообще не умирают.
— Что произошло между тобой и Гермионой? — спросила она, опираясь на кресло и переводя дух.
— Я должен был знать! — рявкнул он и, подступив к портрету, снял его с крючка и перевернул лицом к стене.
— Северус! — закричала она, но стена приглушила звук.
— Да ну ее, — пробормотал он и, взяв стопку книг, пошел в спальню. Запечатал дверь. В своей жизни он еще никогда настолько не хотел остаться в одиночестве.
*
Гермиона застонала, когда услышала слова портрета.
— Лакс Принц спрашивала о вас, — опасливо начал он.
— Да ну ее, — сказала она очень мягко и, сняв портрет с крюка, повернула его лицом к стене.
— Профессор Грейнджер, я должен… — голос Гундорфа приглушила стена.
Гермиона бросила в портрет силенсио и, подхватив несколько книг, пошла в спальню. Она очень тщательно наложила охранные заклинания и даже заблокировала камин, впервые за свою преподавательскую карьеру. Гермиона не хотела никого видеть и ни с кем разговаривать. В своей жизни она еще никогда настолько не хотела остаться в одиночестве.
*
— Это бесполезная трата сил и времени, — жаловалась Лакс, оперевшись на Альбуса.
— Что случилось? — они снова спросили вместе, и Минерва послала своему бывшему любовнику и директору насмешливый взгляд.
— Северус темнее тучи, и перевернул мой портрет. Гермионы сначала не было в комнатах, потом Гундорф сказал ей, что
Минерва тяжело вздохнула, но Альбус лишь улыбнулся.
— Может, Сибилла напророчит что-то еще.
========== Глава 17. ==========
Прошла неделя. Северус ни разу не показывался на завтраке, обеде и ужине в Большом зале. И не ходил на учительские собрания. Он не виделся с другими учителями. Даже с Фиеско. Держался в стороне, невзирая на то, что знал: этот Фиаско в состоянии убить ученика своей некомпетентностью. Снейп хотел видеть только Грейнджер. И он ее видел, наблюдал за ней издалека. Шпион Дамблдора и Ордена, он мог быть невидимым, когда хотел.
Гермиона выглядела несчастной — он замечал. Может, она считала себя предательницей — целовала летучую мышь из подземелий, целовала мерзавца, целовала его! Ей наверняка было стыдно, и это мучило ее. Северус не знал, почему он так поступил.
Нет. Неправда. Он знал.
Маленький флакончик амортенции сказал ему.
И от этого знания хотелось зарыться в землю. Так глубоко, чтобы очутиться в Австралии. Нет. Не подходит. Ее родители в Австралии.
Амортенция пахла как Гермиона. И с этим ничего не поделаешь. Идиотизм — тестировать себя дурманящим зельем. Если бы Северус ничего не чувствовал, оно по-прежнему пахло бы чаем и лабораторией. Но нет.
Чай, лаборатория и ее волосы.
Ну и что с того? Северус ей не нравится. Это всего лишь жалость и благодарность. Вот и все.
Девушка, которая может заполучить любого, не захотела бы его. Ни за что. Однажды Снейп, наконец, перестанет следить за ней, разберется, что же случилось с бывшим учителем ЗОТИ. И тогда он снова покинет Хогвартс. И ее. Просто уйдет и забудет. Будет читать в газете о Гермионе Грейнджер, ее успехах и когда-нибудь увидит в «Пророке» заметку о том, что она выходит замуж. С ней все будет в порядке. Гермиона найдет себе того, кто обеспечит ее безопасность, которую она заслуживает.
Всю следующую неделю Северус пытался не следить за ней. И смог. Ну, почти. В пятницу он видел Гермиону только три раза, а в выходные она куда-то уехала. А поскольку Северус был слишком горд, чтобы надоедать кому-то расспросами, он не знал, куда. Но надеялся, что не в Нору.
В понедельник — первый день третьей недели, Гермиона вернулась к завтраку, но счастливее не выглядела. Северус притаился в дверях и наблюдал, чтобы она благополучно добралась до своих комнат. Это все, что он мог для нее сделать.
*
Прошла еще неделя, Гермиона совсем не хотела есть в Большом зале, но, как заместитель директора, пусть и временный, чувствовала, что обязана хотя бы раз в день там появляться. Обычно она выбирала обед, потому что он никогда не приходил. Минерва постоянно приставала с вопросами, но Гермиона ее словно не замечала. И спустя три дня они обсуждали только профессиональные темы — Гермиона отказывалась отвечать на вопросы о себе или Северусе. Она не произносила его имя, но стала проходить мимо его класса чаще, чем нужно, однако так и не видела его. Однажды Гермиона услышала его голос, рассказывающий о гриндилоу, и внутри защемило. Она убежала тогда.