Сезон гроз
Шрифт:
В целях конспирации Пинети и Цара соорудили порталы на краю комплекса Риссберг, в большом, пустом и требующем ремонта помещении, в котором пахло плесенью, паутина цеплялась за лицо, а шарики высохшего мышиного помета хрустели под ботинками. При активации заклинания, на покрытой потеками и остатками какой-то грязи стене появлялся огненный светящийся рисунок двери, или, скорее, ворот, за которым клубилось непрозрачное опалесцирующее свечение. Геральту приходилось понуждать кобылу с завязанными глазами войти в это свечение — и тогда появлялись неприятные ощущения. В глазах мелькает, затем перестаешь видеть, слышать и что-либо чувствовать — ничего,
— Лошадь боится, это понятно, — в очередной раз сказал ему Цара. — Но твой испуг, ведьмак, совершенно иррационален.
Испуг никогда не бывает иррациональным, воздержался от возражения Геральт. Кроме случаев психического расстройства. Это одно из первых правил, которому учили маленького ведьмака. Это хорошо, когда испытываешь страх. Если ты чувствуешь страх, значит, есть чего бояться, значит, будь настороже. Страх не надо преодолевать. Только не следует ему поддаваться. И стоит у него учиться.
— Куда сегодня? — спросил Цара, открывая лаковую шкатулку, в которой хранил палочку. — В какой район?
— Сухие Скалы.
— До захода солнца постарайся добраться до Яворка. Оттуда мы тебя заберем, я или Пинети. Ты готов?
— Ко всему.
Цара стал водить в воздухе рукой и палочкой, как бы дирижируя оркестром, Геральту даже показалось, что он слышит музыку. Чародей мелодично скандировал заклинание, длинное, звучащее как стихотворение. На стене засветились огненные линии, образующие сияющий прямоугольник. Ведьмак выругался себе под нос, успокоил дергающийся медальон, толкнул кобылу пятками и заставил ее вступить в молочное ничто.
Тьма, тишина, бесформенность, безвременье. Холодно. И вдруг вспышка и сотрясение, топот копыт по твердой земле.
Преступления, в которых чародеи подозревали безумца, одержимого демоном, происходили в окрестностях Риссберга, в малолюдном районе, называемом Тукайским Погорьем, полосе поросших древними лесами холмов, отделяющей Темерию от Бругге. Названием своим полоса обязана, как говорили одни, легендарному герою по имени Тукай, или, как утверждали другие, чему-то совсем иному. Поскольку других холмов в районе не было, было принято говорить просто Погорье, и сокращенное название также фигурировало на многих картах.
Полоса Погорья простиралась миль на сто в длину, и от двадцати до тридцати миль в ширину. Западная часть отличалась довольно широким использованием леса и производством товаров лесного хозяйства. Там велись интенсивные вырубки, развивались промыслы и ремесла, связанные с использованием леса. В безлюдных местах создавались деревни, колонии, усадьбы и временные лагеря, где люди занимались лесным делом, оседло или наездами, фундаментально или как придется, в больших, средних, маленьких и совсем крохотных хозяйствах. В настоящее время, по оценкам чародеев, в Погорье было около полутора сотен таких селений.
В трех из них произошла резня, после которой в живых не осталось никого.
Сухие Скалы, группа окруженных густыми лесами невысоких известковых холмов на самом западном краю Погорья, были западным рубежом района патрулирования. Геральт здесь уже бывал, он узнал это место. На краю леса была построена печь для обжига известняка. Конечным продуктом этого обжига была негашеная известь. Пинети, когда они были здесь вместе, объяснил ему, для чего нужна эта известь, но Геральт слушал вполуха и забыл. Какая-то там известь лежала довольно далеко от сферы его интересов. Но возле печи работало много людей, для которых эта самая известь была основой их существования. На него была возложена защита этих людей. И только это было важно.
Обжигальщики его узнали, один помахал ему шапкой. Он ответил на приветствие. Я делаю свое дело, подумал он. Я делаю то, что должен. Это то, за что мне платят.
Он направил Плотву в лес. Нужно было полчаса ехать по лесной тропинке. Около мили отделяло его от следующего поселения. Оно называлось Плохачова Вырубка.
В течение дня ведьмак проезжал расстояние от семи до десяти миль — в зависимости от района, при этом он посещал от нескольких до двух десятков поселков и до заката солнца добирался до назначенного места, откуда один из чародеев телепортировал его назад в замок. На следующий день все повторялось, но патрулировал он уже другой район Погорья. Геральт выбирал районы патрулирования случайным образом, избегая строгого графика, чтобы его появление было трудно предсказуемым. Несмотря на это работа оказалась довольно однообразной. Ведьмака, однако, однообразие не беспокоило, он свыкся с ним из-за своей профессии; в большинстве случаев только терпение, настойчивость и последовательность гарантирует успешную охоту на чудовище. Впрочем, до сих пор это было не важно — никто и никогда не имел желания платить за его терпение, настойчивость и последовательность так щедро, как чародеи Риссберга. Оснований жаловаться не было, надо было делать свою работу.
Даже не слишком веря в успех.
— Сразу после прибытия в Риссберг, — обратил он внимание чародеев, — вы представили меня Ортолану и всем магам высшего ранга. Даже если предположить, что виновных в гоэтии и массовых убийствах среди старших магов не было, известие о присутствии ведьмака в замке должно было разойтись. Ваш преступник, если таковой имеется, тут же поймет, зачем это нужно, сразу затаится, прекратит любую деятельность. Полностью. Или дождется, пока я уеду, а затем возобновит.
— Мы инсценируем твой отъезд, — сказал Пинети. — Твое дальнейшее пребывание в замке будет тайным. Не волнуйся, существует магия, гарантирующая секретность того, что должно остаться в тайне. Мы сможем, поверь нам, использовать такую магию.
— Ежедневное патрулирование, стало быть, на ваш взгляд, имеет смысл?
— Стало быть, имеет. Делай свое дело, ведьмак. Об остальном не беспокойся.
Геральт торжественно пообещал себе не беспокоиться. Сомнения, однако, имел. И не полностью доверял чародеям. У него были свои подозрения.
Но он не собирался их раскрывать.
На Плохачовой Вырубке бодро стучали топоры и визжали пилы, пахло свежей древесиной и сосновой смолой. Активным истреблением леса здесь занимался лесоруб Плохач со своей большой семьей. Старшие члены семьи рубили и пилили, младшие обрубали ветки на стволах поваленных деревьев, младшие носили хворост. Плохач увидел Геральта, вогнал топор в пень, вытер лоб.
— Здравствуй. — Ведьмак подъехал ближе. — Как у вас? Все в порядке?