Сезон летающих деревьев
Шрифт:
Он попал на кухню, где пахло рыбой и дрожжами, пробежал по длинному коридору и забрался по лестнице на второй этаж. Оказавшись у окна, он дождался едва поспевавших следом перепуганных Инто и Фэйми.
— Будем прыгать! — сообщил Аргус, делая проход на месте, эркера — пятиугольного выступа в стене, заполненного сверху донизу кусочками разноцветного стекла.
— Я высоты боюсь! — пискнула Фэйми, но Инто схватил её за руку и рванул вслед за Аргусом на соседнюю крышу.
Посыпались обломки черепицы, ноги заскользили по цветущему мху, проросшему между бурых плиток.
— Хозяин!!! Мы убьёмся!!! — завопил не своим голосом одуревший от страха Лури.
Аргус взбежал по качающимся глиняным пластинкам к трубе, из которой вился дым. Он хотел спуститься по дереву, но узловатые ветки смоковницы ринулись к нему, норовя оплести лодыжки. Аргус отпрыгнул и врезался в подоспевших сзади ребят. Фэйми, покачнулась, с визгом полетела вниз, но Инто успел подхватить её, уцепившись второй рукой за трубу.
— Не подходите к дереву! Оно заколдовано!
Пока беглецы мешкали, целый десяток стражников обступил дом со всех сторон. Самый шустрый маг с маленькими глазками, похожими на яблочные семечки, уже стоял в проёме позади и готовился нанести удар.
— Унеси вас чёрный дух! — прокричал в сердцах Аргус.
Волшебника за его спиной смело столбом пыли. Он закашлялся, но тут же поднялся.
— Давайте вперёд! — скомандовал Аргус и сиганул на соседний дом.
Крыши жались близко друг к другу, как опята в грибнице, но старый настил в некоторых местах проваливался и крошился.
— Держись! — вскрикнула Фэйми, поддерживая покачнувшегося Инто.
Яд начинал действовать, хотя большую его часть мальчик высосал в первую минуту.
— Лури, придумай что-нибудь!!! — теперь уже Аргус вопил благим матом.
Лёгкие болели, а ноги дрожали от напряжения. Потная рубашка прилипла к спине. Сердце в груди билось неистово, точно колокольный язык во время тревоги.
Лис выпростался из хватки хозяина и без предупреждений вгрызся в его ладонь. Аргус взвыл от боли. В тот же миг нагнавший их маг выкрикнул:
— Замрите!
Беглецы застыли, скованные чарами. Лури зажмурился, впившись в руку хозяина, с которой стекала густая кровь. Аргус, скорчившийся в гримасе, стал похож на восковую статую. Фэйми не могла даже моргнуть, как фарфоровая кукла, у которой перестали опускаться веки. Инто пялился стеклянным взглядом на ожившую растительность под ногами. Мох зашевелился и принялся подниматься по ступням, норовя превратить ребят в зелёные статуи. Скоро беглецы оказались облеплены до пояса и походили на фигуры, какие садовники выстригают из мелколиственного самшита.
В голове Аргуса роились жуткие мысли. Он вспомнил легенды, в которых белые волшебники пытали тёмных. В одной истории пленного мага сковали заклятием и прорастили через него горох. Растение вытянуло из несчастного всю силу, и тот умер в страшных муках.
— Я поймал их! Поймал! С ума сойти! Хэль! Маэри! Это же настоящий тёмный маг! Да мы получим за него кучу денег!
Волшебник суетился вокруг пленников и продолжал восклицать, зазывая своих спутниц на крышу. Одна из магинь осталась внизу. Она скрестила руки на груди и холодно сказала:
— Не очень-то радуйся. Половина награды уйдёт на то, чтобы починить погром, которые они устроили.
Вторая, более юная, а стало быть, и более любопытная, забралась наверх по смоковнице, любезно выстроившей ветви ступенями. Девушка отличалась необычайным количеством родинок на лице и красным родимым пятном на шее, похожим на ожог. У неё были русые волосы, заплетённые в множество косичек, в которых белели ромашки.
Аргуса мучило жжение в глазах от невозможности моргать. Ему сделалось невыносимо досадно. И как это он, девяностотрёхлетний потомок древнейшего рода, попался каким-то детям? Да им же не больше двадцати! Наверняка только-только распрощались с фамильярами. Будь на их месте кто-то постарше, беглецы оказались бы пойманы ещё на площади.
Девушка заложила руки за спину и нагнулась, разглядывая Лури. Мох добрался до шеи лиса и остановился.
— А чего это он хозяина укусил? — недоумевающе спросила волшебница, — Взбесился что ли?
Она даже не заподозрила неладное, и это с одной стороны обрадовало, а с другой покоробило Аргуса. Мало того, что он в плену у детей, так ещё и у безграмотных недоучек, которые не знают даже основ тёмной волшбы.
— И где верховных носит? Тут событие века, а они и не шевелятся! — возмутился молодой человек, побывавший в пыльном столбе и оттого походивший на трубочиста.
Он щурился, выискивая в толпе нужных людей, и время от времени нервно хрустел костяшками пальцев. Совершенно невозможно было разглядеть цвет его костюма и волос. Всё выглядело однообразно серым, будто волшебник состоял из пепла.
— Какая у них жуткая одежда! — не унималась девушка. — Что это за узоры? Это кровь? Кровь же?
— Ах, вот и они! — обрадовался юноша, приставив ладонь козырьком.
В этот момент вязкая кровь Аргуса добралась до горла лиса. Лури вздрогнул и чихнул с такой силой, что во все стороны полетели зелёные ошмётки. Глиняный волшебник резко обернулся, его глаза округлились до размера арбузных семечек.
Высвободившийся из плена Лури принялся крутиться на месте. Первый же оборот вызвал стену пыли. Кусочки черепицы, грязь, листья и плоды инжира со смоковницы — всё это взвилось, увлекаемое потоком воздуха и образовало вихрь. Белых волшебников смело с крыши ветряной ладонью, а оказавшиеся внутри ребята смогли наконец пошевелиться.
— Вызывайте бурю, хозяин! Быстрее!
Аргус, недолго думая, последовал приказу. Подвижная воронка превратилась в смерч, раздулась и разлетелась множеством вихрей. Ураган сорвал торговые навесы и таблички на дверях. Белые волшебники оказались застигнуты врасплох и не успели толком защититься.
Будь это настоящая буря, целый город вместе с жителями оказался бы стёрт с лица земли, но Аргусу удалось лишь создать защиту, чтобы незаметно выбраться из города. Его магия не ломала деревья, не выбивала стёкла и не рушила дома, хороня людей под завалами. Она была просто пыльным щитом.
* * *
В глубине одичалой рощи, под каменным мостом, было прохладно и тихо. Ложе реки давно высохло, остались только гладкие камни, помнившие ласковое, но настойчивое прикосновение воды, обкатывавшей их много лет. Пологие берега заросли кустарником с пышными, похожими на шапки, соцветиями: розовыми, белыми и голубыми. Перешёптывались кроны раскидистых орехов. Зелёные плоды на ветках высохли и полопались, из них выглядывали спелые косточки.