Сезон Перелётья
Шрифт:
Дворецкого прервал громкий скрежет: статуя Гёльфена подняла кубок ко рту, и розовая от крови вода хлынула в каменное горло. Часть её потекла с уголков губ и увлажнила чёрную плесень на подбородке идола. Громыхнул гром, ливень за окнами усилился, и мажордому пришлось повысить голос.
– Господин, я услышал какой-то странный шум на первом этаже, пошёл проверить и увидел, что на крыльце стоит вор Орлиан и взламывает парадную дверь!
Джеон едва не выронил фонарь.
– Вор Орлиан?! – воскликнул он так громко, что эхо спугнуло стаю летучих мышей под потолком. – Настоящий вор Орлиан?! Но ты же сказал, что он сюда не придёт! Его же убили в конце последней книги!
– Это его призрак, – уточнил Памфле. – Вы были правы, когда предположили, что он не успокоится, пока не обворует все замки в королевстве. Раньше он не мог найти заколдованные места вроде Гёльфена, а теперь для него не существует преград.
– Но как же призрак орудует отмычками?! – всплеснул руками Джеон. – Он ведь их не удержит! Ты сам даже носовой платок мне подать не способен! Ты уверен, что это Орлиан?
– Он полтергейст, а этот вид духов способен передвигать предметы, – не растерялся дворецкий.
Колдун принялся бродить из стороны в сторону, одержимо бормоча:
– Я с самого детства знал, что он придёт за нашими сокровищами, а вы все смеялись надо мной, когда я трусил ходить в туалет ночью и постоянно перепрятывал свою коллекцию кузнечиков! Я всегда боялся, что этот ворюга соблазнится Гёльфеном! У нас же тут куча дорогих вещей! Столовые приборы, – Джеон посмотрел на сломанную ложку в гнилом яблоке, – статуэтки, – взгляд переметнулся к фарфоровой нимфе без головы, об которую колдун недавно споткнулся, – роскошные ткани! – он любовно огладил свой грязный потёртый камзол, где местами поблёскивало золотое шитьё. – Что нам теперь делать, Памфле? Как мы его прогоним?
– К сожалению, я с ним не справлюсь, – покачал головой дворецкий. – А вы тем более. Если Орлиан это поймёт, в замке даже сливовых косточек не останется. Он утащит отсюда всё до последнего кирпича.
Джеон приготовился стенать и заламывать руки, но что-то его остановило.
– Погоди ка. А почему это Орлиан пытается взломать парадную дверь? Он же давно мог пройти сквозь стену!
– Наверное, он не знает, что погиб, – продолжал дворецкий балансировать на краю лезвия. – Поэтому ведёт себя, как обычный человек.
Некоторое время слышались только шелест дождя и лихорадочное дыхание Джеона. Его сморщенный лоб покрылся испариной, а ладони со всей силы сжимали копьё.
– И как мне прогнать этого бандита, Памфле?! Срочно придумай что-нибудь! Мы обязаны спасти фамильные реликвии!
– У меня есть некоторые соображения на этот счёт, – объявил дворецкий. – Думаю, если Орлиан мнит себя живым, у нас получится его прогнать. Вы резко откроете дверь и ударите его копьём в голову или в грудь. Он наверняка поведёт себя, как обычный человек: испугается и сбежит. Это наш единственный шанс отвадить его от замка. Как говорил ваш великий прадед Алоиз: «Не можешь выдержать удар – напади первым!».
– Думаешь, призраки испытывают страх? – засомневался Джеон. – Что-то я не припоминаю гримас ужаса на твоём лице, когда тебе чем-нибудь прилетало из моих щедрых рук. А прилетает тебе чаще, чем хрустят мои суставы. Я уже все трости из-за тебя о стены расшиб. Приходится теперь на копьё опираться.
– В отличие от Орлиана, я знаю, что стал призраком, – объяснил Памфле. – Но полтергейстам тяжело осознать свою смерть. Они по-прежнему могут двигать вещи, поэтому им кажется, что их тела состоят из плоти и крови. Он испугается, уверяю вас. И даже не поймёт, что копьё прошло сквозь него.
– Ну, тогда я задам жару этому негодяю! – загорелся колдун и с воинственным видом поковылял в коридор.
Там было темно, и дворецкий полетел вперёд, чтобы заменить собой фонарь. Джеон плёлся следом, отстукивая копьём боевой ритм, и репетировал в уме истошные вопли. Таким манером они добрались до лестницы, заваленной обломками лепнины и вдребезги разбитой люстрой величиной с садовый фонтан. Отсюда можно было увидеть и верхние этажи, до которых зигзаги пролётов давно не доходили, и тёмный вестибюль внизу. Он выглядел много хуже, чем неделю назад: потолок напоминал дождевую тучу, основания стен покрыла плесень, а свечные огарки плавали в блюдцах, словно кораблики с обугленными мачтами фитилей.
– Я одного не понимаю, – нахмурился вдруг Джеон и так люто глянул на Памфле, что тот с перепугу стал ещё прозрачней. – Даже если Орлиан считает себя живым человеком, разве он станет взламывать парадную дверь? Он бы забрался по стене, влез в окно или нырнул в дымоход. Нашёл бы тайный лаз в конце концов. Или пробрался внутрь в корзине с бельём. Это же неуловимый Орлиан! У него десять тысяч способов незаметно прокрасться в любой замок, а он стоит и взламывает мою парадную дверь?
– Наверное, он думает, что тут никто не живёт, – пожал плечами Памфле. – Сами посудите: у нас всего одна рабочая лампа осталась, так что, когда вы в спальне, света с парадного входа не видно…
– Лампа только что висела в обрядовой зале! – подловил дворецкого Джеон. – А она смотрит окнами на подъездную аллею!
– В такой ливень снаружи вообще ничего не рассмотреть. К тому же, у нас мутные стёкла и хмель на стенах разросся до неприличия. Гёльфен выглядит, как заброшенная развалина. Зачем же Орлиану придумывать себе трудности?
Джеон почесал бороду и с удивлением достал из неё бирюльку, которую давно не мог найти. Он хотел спрятать её в карман, но она выпала из непослушной руки и запрыгала по ступеням.
– О, муки прадедов! – Колдун вздрогнул, осветив лестницу фонарём, – Если я скачусь с этой адской горки, ты никогда не соберёшь из моих косточек пазл, достойный приличного захоронения!
– Для начала освободите себе путь, – подал мысль Памфле. – Уберите всё лишнее и осторожно двигайтесь вдоль стены. За перила лучше не держаться, они ненадёжны.
– А то я бы не догадался без твоего совета. Они шатаются, как больные зубы…
Джеон вздохнул, припомнив, что от нехватки магии балконы давно не ходят вверх-вниз на манер лифтов, мысленно прочертил себе дорожку до двери, рассёк воздух ладонью и шепнул: